Дед мой, получая паспорт, сказал что зовут его Николай, а отца его звали Александром. Потому и фамилию поставили - Александров.
В доме он был за старшего, поэтому брат и сестра получали паспорт уже как Николаевы - ведь на вопрос "вы чьи" он отвечали "мы при Николае живём", а отца они не помнили.
Потом еще парочка Антоновых было - потому что Николай, дед мой, Александров, уехал в Ленинград столярствовать, и за старшего в доме был Антон Николаев.
Его я никогда в жизни не видел, а вот к Антоновым в деревню предков иногда приезжал. В детстве, далёком.
Последний раз в деревне Ардашево Карамышевской волости Псковского района Псковской области я был в 1995 году, а потом умерли дед, бабка, и мы просто перестали общаться с псковской роднёй.
На днях я был проездом во Пскове и решил посмотреть, как там счас. Всего 60км от облцентра! Махну!
Пока мы ехали по ленинградской, а потом порховской трассе, вокруг тянулись бедненькие сёла и посёлки. Неопрятные бабы на завалинках смотрят на проезжающие машины. Унылые старушки продают ягоды и грибы. Тощие коровы печально жуют скудную траву.
После поворота на Большое Загорье асфальт сменился гравием. Потом дорога превратилась в две колеи заросшие травой. Километра за два до Ардашево дороги не стало - ехали по компасу через поле.
Потом появились два невзрачных домика, а навигатор сказал "Вы Приехали".
Я не мог поверить что ЭТО - Ардашево моего детства. Здесь когда-то были коровы, лошади, собаки. Тут было большое совхозное овечье стадо. На водонапорной башне каждый год вили гнездо аисты. Тут было болото с оглушительным лягушачьим хором. Тут были дети, много, десятка два на пике каникул - и мы все бесконечно мотали круги вокруг деревни на великах. Здесь была жизнь.
Возле одного из домов пожилая дама в цветастом пуховике с интересом взирала на нашу машину. Я пошел поговорить
- Здравствуйте! А я правильно понимаю что это Ардашево?
- Да, конечно! Не узнаете?
- Нет! Куда все пропало? я не был тут 25 лет!
- А вы кто?
- Максим меня зовут, жил тут когда-то. но я был совсем ма...
- Помню я вас! Сразу узнала. И маму вашу помню, в ослепительной панаме, Лариса! А вы были очень высоким и стройным юношей. Жили воооон в том доме, за домом деда Ивана.
- ВЫ КТО?
- Не узнаете? Валентина.
- Тётя Валя?!
На самом деле мне повезло. Тётя Валя (когда я видел её последний раз она была разбитной разведёнкой, псковской медичкой-фармацевтом, младше меня нынешнего, омг) собиралась через пару дней "пока дорогу совсем не размыло" на своем жигуле уезжать в город. Тогда бы я не застал совсем никого - ну разве что проснулся бы крепко пьющий последний Антонов, мой троюродный дядька, живущий с собакой во втором сохранившемся жилом доме деревни. Но в этот раз например он так и не проснулся, несмотря на лай. Жена от него ушла ещё в прошлом тысячелетии, а пухленькая дочка Катя давно стала пухленькой (наверное) матерью трёх детей во Пскове. Я был даже скорее рад, что с ним не увиделся - хотя и то что он всё еще жив, меня тож порадовало! Получается, здоровья у него оказался даже не вагон, а бронепоезд. Я ж помню КАК он пил тогда, в начале 90-х - его даже из ментов выгнали за пьянство (во Пскове! в начале девяностых!)
Валентина оказалась почему-то последней упорной ардашевкой. Кусты смородины и крыжовника аккуратно огорожены, розовый куст возле дома. "Я каждый день хожу в лес за грибами/ягодами! Вот сегодня вы приехали - наверное и не пойду уже, такое событие!" - мы пробыли там час, а день уже прошел не зря! Понимаете?
Лягушки в болоте не квакали, потому что сезон закончился. Зато рядом свили хатку бобры.
Водонапорную башню разобрали охотники за металлом, и аисты перестали прилетать. Овечий загон разобрали, а овец забрал совхоз. Дети перестали приезжать на лето, потому что стали ездить в другие места. Тетя Аля умерла, и стало некому заботиться о скотине (я о коровах, свиньях, кроликах, а не о муже и сыне). Дядя Володя вышел на пенсию и в деревне не стало трактора, который так часто выручал дачников. Потом он умер. Баба Клавдия умерла. Зина умерла. Дед Иван умер. Умерла баба Устя, местная знахарка. Валентин, веселый интеллигентный врач-пенсионер, умер. Агроном Таисия умерла. Все дачники перестали приезжать. Пастух Серёга переехал в деревню на горе, в трех километрах отсюда, и тоже умер, в прошлом году - а ведь он пил тройной одеколон ещё когда я был пацанёнком.
Не осталось никого, кроме Валентины, и её розового куста, и её крыжовника.
Ну и Антонов прибухивает в некогда главном доме деревни. Даже баню иногда растапливает.
- Приезжайте ещё! У нас тут хорошо! Тишина, покой! Дайте я вас сфотографирую, сыну покажу! Он ко мне приезжает, у него Нива, нормально может проехать даже в дождь!
От нашего дома не осталось настолько ничего, что я не смог найти даже место где он был. Всё заросло лесом.
На развалины дома бабы Зины хоть пописал - просто потому что от него осталось полстены.
Когда мы ехали назад, вокруг тянулись процветающие сёла и посёлки. Нарядные бабы сидели на лавочках и весело рассматривали проезжающие автомобили. Бодрые мужики что-то косили, клепали, крыли. Коровы нажирали молоко. Вдоль трассы можно было прикупить даров природы по приличной цене. А трасса становилась всё лучше и лучше.
Я больше никогда не побываю в деревне, из которой происходит наш род.
Максим Александров
|