Нашу бы энергию, да в мирное русло.
В глубочайшем детстве я очень недолго занималась художественной гимнастикой. Ну просто мое умение складываться ровно пополам, а то и в четверть нужно было куда-то применить.
В медвежатники пойти не позволяло педагогическое настоящие моей мамы. Хотя в прошлом отца вроде мелькали какие-то пробелы, но мы отчаянно мимикрировали под местную интеллигенцию. Держали лицо, не роняли.
Учитывая все вводные, на семейном совете было решено сдать ребенка в Кабаевы.
Вступительное занятие встретило меня худенькими сокамерницами от спорта и женщиной-тренером с глазами голодного бульдога. Как-то сразу стало ясно, что весело не будет. А ведь мне обещали.
В момент, когда меня первый раз посадили на поперечный шпагат, я решила, что Олимпийские игры - это не мое. Мое - шить одежду для пупсов, но тренер почему-то думала иначе.
Она дьявольским змием шептала родителям, что мол у вашей девочки превосходные данные, давайте, давайте же их развивать и тянула, тянула мне чертовы связки с азартом заплечных дел мастера.
Родители кивали и радовались за дочь - такое счастье. Впереди маячили золотые медали, просто нужно немного потерпеть. И тогда за семейным столом будет чем потрясти перед Пальчиковыми и их наградами с собачьей выставки.
У родственников водился кто-то чрезвычайно породистый, поэтому в баттле достижений народного хозяйства наша семья все время проигрывала. Особенно после пятой рюмки.
В общем, вариантов откосить у меня не было, приходилось применять военную хитрость.
Я начала с туалета.
Отпрашивалась пописать так часто, насколько позволяла мне обычная девичья физиология. Даже семилетним умом понимая, что если переборщить - то засекут, и тогда хана всем моим стратегиям, огородами уже не уйдешь.
Кстати, о последнем.
Примерно через год тренировок я поняла, что родительская бдительность благополучно усыплена и суровая длань отеческого воспитания немного ослабила хватку.
Вот тогда я стала по-взрослому пропускать занятия. Шарахаясь в местном ботаническом саду и, распинывая листья ногой с натянутым носочком, старалась не думать о том, что будет дальше.
Осанку за год мне все-таки выправили, а вот в авераже я была слаба, как и сейчас, впрочем.
Час Х, он же час тотального пропиздона наступил достаточно быстро. Насладиться свободой от ненавистного социума мне в полной мере так и не удалось - мешал Домоклов меч застолий. Проще говоря, ссыкатно было все время.
Был эль шкандаль. Взывание к совести, ремню и обратно. Но я почему-то тогда уперлась рогом, сжавшись в комок нервов и сопротивления спорту, но так и не сдалась. Кто ж знал, что во взрослой жизни половозрелых людей гимнастки и без медалей в почете.
В год моего лживого грехопадения на каникулах меня депортировали к бабушке в деревню. Это совершенно не связанные друг с другом события, а традиционный наш семейный уклад. Родителям нужно отдыхать от детей, а у ребенка просто обязана появиться первая моральная травма от идущего на него гуся и расхуяченного лопатой дождевого червяка.
Это было прекрасное лето. Лето, когда я собрала группу местной шпаны, возглавила ее и за три месяца усадила их всех на поперечный шпагат. Они у меня и в мостик лихо гнулись и переворот боком - колесо делали и носочек тянули.
А главное все по доброй воле, без принуждения.
Я вот последнее время думаю, а чего это меня, с такими-то флешбеками в министры не берут. Я б смогла.
Полина Иголкина |