- У вас хороший загородный домик. Вот мы там зиму и поживем. - Приехали незваные родственники и хотят прожить у нас зиму.
- У меня для тебя не очень хорошая новость, - муж взглянул на меня с напряжением: новость, действительно, была не слишком хорошей.
- Тебя уволили! - предположила я.
- Если бы, - отшутился Генка . - Это мы с легкостью переживем: ты же меня прокормишь!
- Твоя мама решила в третий раз выти замуж! - выдвинула я очередную смелую гипотезу.
- Гораздо хуже! - произнес муж. - Дядька намекнул, что они собираются перекантоваться у нас, пока у них будет идти ремонт.
- Как это - перекантоваться? - недоуменно произнесла я. - Их же там семеро по лавкам!
Это, к сожалению, не было просто пословицей: в семье дяди мужа Николая Петровича было, действительно, семь человек. И вот теперь эта кричащая орава - один из членов семьи был неуправляемым подростком, а двое внуков - еще совсем маленькими - собиралась провести в нашем уютном домике энное количество времени. К тому же, все знают, что ремонты имеют неприятную тенденцию не заканчиваться к сроку.
Вот уж, фигушки вашей Дунюшке, - подумала я словами своей любимой бабули. Что, в интерпретации на удобоваримый русский язык, означало следующее: Костьми лягу, а дядьку не пущу!
- Надо что-то делать! - произнесла я. - Ведь если их пустить пожить на время, то потом выгнать будет очень трудно: уже плавали, знаем!
Да, прецеденты были: даже обычные Дни рождения превращались в долговременное пребывание родственников мужа в нашем уютном жилище, которое очень быстро переставало быть уютным. Причем, с нами родня мужа особо не церемонилась: они же - гости! Но пару дней я соглашалась это потерпеть. А тут на горизонте замаячила пара месяцев. Или, при неудачном раскладе, и целый квартал.
- Вот и думай: ты же у нас креативный менеджер, а не я! - произнес Гена, и это было правдой: я, действительно, работала креативным менеджером. И я начала «креативить».
- Давай скажем, что к нам собирается моя мама с сыновьями сестры, - предложила я.
- Ты думаешь, это их остановит? - резонно возразил муж. - Дядька скажет, что они все будут прекрасно играть вместе! Забыла, что из этого получилось?
Я буду помнить это еще очень долго, особенно, как все было «прекрасно».
- Может, скажем, что у нас не приемные дни? - мной была выдвинута следующая, довольно убедительная, причина. - Раньше в таких случаях, воспитанные гости поворачивались и уходили.
- Вот именно, воспитанные! - Генка сделал упор на слове. - А этим - что не приемные дни, что критические - без разницы! Даже если нас увезут инопланетяне, они все равно будут продолжать жить в нашем доме - без нас им будет даже лучше!
И опять он был прав, мой замечательный и очень мягкий муж: ведь дядюшку с его многочисленным семейством давно уже было пора послать по известному адресу. Но этого никто из нас сделать не мог. Поэтому, страдали из-за своей интеллигентности.
Надо сказать, что раньше родня любовью к Геннадию не пылала. Все началось, когда мы приобрели загородный домик и стали жить там постоянно: у дочери обнаружили хронический бронхит. Поэтому, нам посоветовали жить там, где воздух чище, чтобы к заболеванию не присоединился астматический компонент.
Мы быстро нашли подходящий вариант, и тут началось: визиты родных мужа следовали один за другим - мы не успевали убираться и стирать постельное белье. Родственники были просто в восторге - у нас же было так хорошо: и банька, и шашлыки, и лес, и рыбалка. И все то, что раньше казалось нам неоспоримым плюсом, вдруг приобрело резко негативную окраску.
Единственный раз мы отметили Новый год втроем - муж, я и Маринка - и это было сразу после переезда: родственники пока были не в курсе. Мы нарядили росшую во дворе ель и водили вокруг нее хоровод. А потом многочисленные чада и домочадцы Гениной семьи изъявили желание к нам присоединиться. И с тех пор у нас в доме началась постоянная праздничная толчея, а я поняла, что начинаю ненавидеть хороводы.
Больше всех старался дядя-пенсионер Николай Петрович: Ах, как здорово! Ах, детки порадуются! Хотя, по-моему, вредным внукам дяди было все равно, где и от чего радоваться. Кстати, хоровод гости водили независимо от времени года: ель росла прямо по центру участка, поэтому ничего не мешало затевать танцы вокруг нее в любую погоду.
- Как же они все раньше жили без хоровода-то? - Я выплескивала на мужа весь негатив: родня оставила после себя настоящий свинарник. - Ну, скажи, зачем надо было рисовать акварелью на простыне?
- Не акварелью, а гуашью, - поправил меня терпеливый муж.
- Спасибо, что не маслом! - бушевала я. Кстати, белье потом полностью отстирать не удалось. - И зачем надо было рассыпать кошачий корм по всему дому?
И это еще было каплей в море! Плита была залита, холодильник пуст, раковина засорена, унитаз описан, полы заляпаны - игруны дети и не имеющие комплексов взрослые ничего не оставили без своего внимания. Кот двое суток после убытия родни прятался под диваном. И теперь они просятся на пару месяцев пожить?
- Давай, звони своей неадекватной родне: скажи, что дом смыло или он сгорел, я с переломами лежу в больнице, а вас с Маринкой забрали пришельцы и ты разговариваешь с Альфа-центавра! - кричала я: теперь мы стали разговаривать друг с другом подобным образом гораздо чаще.
- Ты что это имеешь в виду под словом неадекватной? - возмутился муж. И возмущаться он теперь тоже стал намного чаще. - Это же дети! И потом, ты намекаешь, что у меня - дурная наследственность? Ведь так?
- Я уже не намекаю! Это, как говорится, напечатано открытым текстом! - я не могла остановиться. - А ты, наивный мой, все идеализируешь: таким детям нужен не хоровод и рисование, а наручники и батарея - это им подойдет гораздо больше!
Десятилетняя Маринка поднялась - дело было за ужином - и ушла в свою комнату, сказав на прощанье совсем не по-детски: Спасибо, сыта!
А мы долго не могли остановиться: еще немного и оборвется последняя ниточка, что связывала нас - за последнее время все стало очень хрупким. И Гена опять лег на диване: теперь мы чаще стали спать раздельно.
С покупкой злополучного дома исчезло все: легкость и радость от ежедневного общения, взаимное уважение и чувство спокойствия. Мне стало казаться, что уже и любви между нами не осталось.
Об этом я и рассказала своей подруге Светке: дескать, невыносимо встречать Новый год втроем, и всякое такое. К тому же, было опасение насчет дяди - он хранил подозрительное молчание: наверное, хотел сделать нам сюрприз.
И Светка предложила провести праздники у них с мужем. Я ухватилась за эту спасительную соломинку. К тому же, Генка с Мариной согласились, и мы 31 декабря поехали к подруге - она жила неподалеку.
Я отправила сообщение дядюшки, что нас дома не будет. Но он видимо проигнорировал моё смс. Приблизительно в 12 пополудни, когда я вешала на елку последний шар - мне поручили эту почетную обязанность - на телефон Генки, лежащий рядом, поступил вызов от любящего дяди: кто бы сомневался! Я не стала отвлекать любимого мужа от чистки снега на улице и решила ответить сама.
- Ты чем это занимаешься? - гремел в трубке недовольный голос родственника. - Мы тут полчаса звоним в дверь.
- И Вам здрасьте! Я наряжаю елку, - честно ответила я: и это было абсолютной правдой.
- Открывай дверь: мы уже замерзли! -дядя был требователен. - Не стоять же с чемоданами на пороге!
- И что, много чемоданов? - поинтересовалась я.
- Достаточно! Чтобы не мотаться домой на время ремонта. - Николай Петрович начинал терять терпение. - А где Генка? Пусть выйдет - поможет вещи донести!
- А он не может выйти! - злорадно произнесла я, вдруг испытав огромное чувство морального удовлетворения, о котором только слышала по телевизору и знала, что его при социализме испытывали почти все. Да, это того стоило!
- Как это не может? Родным дядей брезгует? - пустил в ход тяжелую артиллерию дядя.
- Он с крыши сбрасывает снег, - пыталась я достучаться до неугомонного пенсионера.
- Хватит врать! - бушевал Петрович. - Вот она, ваша крыша - я стою напротив: и на ней никого нет!
- Так он не со своей крыши снег счищает, - терпеливо, как больному, пыталась объяснить я. Хотя мне хотелось кричать от радости. - Мы, вообще-то, не дома.
- А где? - пенсионер был туп и не понятлив. Мне очень хотелось ответить, что в Караганде - это напрашивалось само собой. Но я сдержалась, понимая, что дело и так уже зашло достаточно далеко.
- А мы уехали праздновать в другой город! - соврала я, хотя Светка жила на соседней с нами улице. - И не приедем до десятого января! Так что, не ждите нас! Да, с Новым годом Вас, дядя! - произнесла я на прощанье, хотя раньше всегда звала родственника уважительно и по имени-отчеству. После чего, отключилась.
За десять минут от дяди поступил 31 звонок, что было символично по отношению к Новому году. И я восприняла это, как некий знак свыше: видимо, кто-то наверху полностью одобрил мои опрометчивые действия! А потом все затихло. Позже я узнаю, что вся веселая компания вынуждена была вернуться домой: кстати, ремонт там и не думал начинаться.
С тех пор семья Петровича полностью прекратила с нами общаться. Но, не знаю, кто из нас потерял больше: уж точно, не мы. Остальные тоже стали звонить с осторожностью и перестали набиваться в гости. И, потихоньку, жизнь стала входить в прежнюю колею.
А пока нам предстояло проводить старый год и встретить Новый. Я, конечно же, рассказала все Генке, от которого у меня не было секретов. И он согласился со мной, сказав, что я - мозговой центр в нашей ячейке общества: так моя бабуля всегда называла семью. А наша маленькая ячейка изо всех сил пыталась снова стать дружной.
Под утро, засыпая в объятиях мужа, я думала: Какая же я, все-таки, активная и креативная! Ведь, если бы не моя смекалка и совсем небольшая ложь во спасение, мы бы сейчас водили хоровод в компании чужих сопливых внуков под пьяные крики «Елочка, гори!»
И так, в наше непростое время, должна поступать настоящая женщина и боевая подруга: только это поможет сохранить семью. Ведь лишившееся своих многочисленных ячеек общество может запросто развалиться. А уж этого я никогда не допущу!
|
