Хотелось уйти в осеннюю депрессию, но не отпустил сын.
Артём принёс мне Маршака, старое издание из библиотеки моих родителей, из моего детства. Мы читали, и на одной из страниц обнаружили каляки-маляки красным карандашом.
— Кто это сделал? — воскликнул Артём.
— Это я сделал, — вздохнул я, — когда был маленьким.
Артём проникновенно посмотрел мне в глаза и сказал:
— Никогда больше так не делай.
Хотелось уйти в осеннюю депрессию, но не отпустила жена.
Наверняка сама не поняла, как.
Просто прошла мимо, шепча шелками и туманами, в домашнем, так что я подумал ого, какая у меня жена, и улыбнулся.
Хотелось уйти в осеннюю депрессию, но не отпустил кот.
Я пошёл в ванную помыть руки, а он лежит в раковине, аморфная мидия в керамической створке.
Казалось бы, неудобство, а вот на тебе.
Хотелось уйти в осеннюю депрессию, но не отпустил дождь.
Да и не дождь вовсе, а то самое моросящее недоразумение, которое обычно в депрессию приглашает.
Но этот конкретный дождь (а к любому дождю хорошо бы относиться как к этому конкретному) заговаривался на подоконнике с интонацией Боярского: все пройдёт, так устроен свет.
Хотелось уйти в осеннюю депрессию, но не отпустила книжка.
Давно заброшенная, заложенная посередине, а тут вдруг пошла.
Как тот дождь, непринуждённо и самотёком.
Депрессия ждала за порогом, посыпая голову листьями, что пеплом, и не могла дождаться.
Просто я подошёл к депрессии во всеоружии — в сыновьях, жёнах, котах, дождях и книгах.
Что-то одно из этого уже атомная бомба, а все вместе так и вовсе Звезда Смерти.
В хорошем смысле.
Олег Батлук.
|