Здесь будет интересно!!!

Графиня Ирина Павловна Разумовская пребывала в тихой женской печали. Сразу несколько провинциальных аристократов домогались её любви самыми примитивными способами: Николя щипал за талию, граф Тоцкий после променада норовил прижать в тёмном углу, Мишель прилюдно наводил лорнет на роскошный бюст графини, а охальник Самвел так и вовсе кивал в сторону сеновала, гладя при этом длинный кинжал и зловеще цокая языком.

Ирина Павловна решилась написать письмо своему давнему другу графу Вальдеку – истинному спасителю дамской чести и восторженному слуге пера и шпаги. В письме она изложила суть проблемы и молила наказать обидчиков. Письмо заняло восемь страниц, было написано на французском и вложено в конверт с амурным вензелем. Немного подумав, графиня сбрызнула сию бандероль сначала «Диором», затем «Серебристым ландышем» для придания посланию провинциального колорита.

Граф Вальдек получил письмо в означенный срок, томно подышал каждым надушенным листом и погрузился в чтение, поглаживая верный пистоль, инкрустированный серебром и стразами. Его интуиция сразу подсказала, что дело пахнет не только духами, но и серьезной дракой.

Вальдек был хорош ликом, но хрупок телом, что с лёгкостью компенсировал умением стрелять с обеих рук точно в цель. Помимо этого, он виртуозно владел шпагой и боевой оглоблей. Последняя считалась в этой провинции эксклюзивным оружием ближнего боя.

- Как! Опять эти гондольеры не дают прохода местной знати! – сурово воскликнул он, прочтя послание до конца.
Немедленно рыцарь сел за стол и накатал четыре письма обидчикам Ирины Павловны. Письма содержали, в основном, бранные слова и нецензурную лексику. Каждое он сбрызнул духами «Наташа» в знак презрения. В кабинете графа воцарилась изумительная вонь.

На письмо для Самвела духов не хватило. Возможно потому, что тот обладал мощными бицепсами и развитыми ягодицами толкателя пушечного ядра на дальность расстояния. По венам Самвела текла горячим потоком кавказская кровь. Он значился армянином или кем-то вроде этого. Из четвёрки плейбоев опасность могла исходить только от него. Но разве что-то могло остановить решительного графа Вальдека! Тем паче, что за расправу над негодяями, Разумовская грозилась исполнить любое желание спасителя, даже самое сокровенное.

Вечерело. Обидчики неспеша стекались к околице – в место, где душисто колосилась морковь и резво шныряли тощие зайцы. Граф Тоцкий небрежно помахивал боевой оглоблей, Самвел притащил фамильный арбалет с единственной стрелой, самоуверенно надеясь припечатать Вальдека к амбару с первого выстрела. Николя и Мишель, по причине пристрастия к пацифизму, никаким оружием не владели и могли только сгодиться в качестве боевых горнистов.

В сумерках к месту встречи приближался вооружённый двумя пистолями и аркебузой граф Вальдек. Прекрасное лицо мстителя было наполовину скрыто роскошной шляпой, вторую половину решительного лика украшала зловещая улыбка в тридцать два винира.

- Начнём, пожалуй! – воскликнул Вальдек и без лишних разбирательств выстрелил с двух рук в причинные места Николя и Мишеля. Бравые горнисты рухнули в морковные грядки, как подкошенные, матерясь и корчась от боли.

Разумеется, всё оружие граф зарядил крупной, крымской солью. Как и всё крымское - это была лучшая поваренная соль в стране. Пули исключались. Иначе, стрелку была уготована сырая темница, где не подадут к обеду ни вина, ни французского хлеба, где не познать женской любви, потому что даже падших дам в темницу не допускают.

Прижимая руки к разодранным дворянским трико, первая партия незадачливых любителей провинциальных графинь ретировалась с поля боя - зализывать раны и проклинать солевые месторождения Крыма.

Самвел хладнокровно взвёл курок фамильного арбалета. Тонкая стрела с серебряным наконечником легла точно по центру.
- Ну что, Вальдек - джан, - молвил он с сильным кавказским акцентом, - а теперь вторая часть Марлезонского балэта!

Вальдек поспешно перезаряжал пистоли, хотя понимал: не успеть!
К счастью, в двух шагах располагался колодец, где служанка Марфа набирала в вёдра прохладную водицу. Комплекция Марфы отличалась мощью и квадратурой. Граф одним прыжком храбро спрятался за стокилограммовой женщиной, не переставая перезаряжать оружие. Оказавшись с ней лицом к лицу, он весело подмигнул Марфе, на что та озорно подмигнула в ответ, не ведая, что ей уготована участь живого щита.

Самвел выстрелил и попал точно в филейную часть невинной служанки. Та взвыла от скорби и мигом схватилась за коромысло. «Для опоры, наверное,» - решил Самвел и оказался не прав. С боевым кличем и коромыслом наизготовку Марфа рванула навстречу обидчику. Стрела резво колыхалась в объёмной заднице женщины, что совсем не мешало ей набирать скорость разъярённого носорога.

Самвел понял, что даму не остановить и, на всякий случай, рванул наутёк. Тут пришла очередь графа Вальдека, который наконец-то перезарядил пистоли. Почти не целясь, он выстрелил с обеих рук по развитым ягодицам удирающего Самвела. В итоге пострадали и они, и шёлковые портки метателя пушечных ядер. Самвел, мужественно, не сбавляя темпа, скрылся в сумеречном лесу, ломая на ходу сосны и ели. Марфе не удалось догнать его в тот тёплый вечер, о чём она жалела всю свою жизнь.

Граф Тоцкий с детских лет не отличался храбростью, но всё-таки нашёл в себе силы приподнять оглоблю на угрожающую высоту, демонстрируя намерения.

Вальдек, не торопясь, забивал в аркебузу крупную соль. Взошла луна и ласково отразилась в его безупречных винирах. Герой шумно вдохнул свежайший сельский воздух и подумал: «Благодать! Как сладка месть в такую прекрасную погоду!»

Мысли Тоцкого несли более негативный окрас.
- Эй, ты чего там задумал, мсье граф? – пропищал он.
- Сейчас узнаешь, - себе под нос пробормотал Вальдек, увлеченный делом, а затем обратился к испуганному герою-одиночке, - Тоцкий, аркебуза не пистоль, убойная мощь втрое больше. У тебя есть 10 секунд, чтобы покинуть это Куликово поле.

Дважды повторять нужды не было. Его Светлость дал дёру. Но как же ласково, как упоительно освещала бегущий силуэт молодая луна! Как заманчиво лоснились бархатные панталоны графа!

Первоначальное предложение Вальдека утратило актуальность. Презирая бархат как элемент мужского гардероба, он не смог удержаться и навёл аркебузу на цель. Выстрел случился как из пушки. Тоцкий пролетел десять метров под натиском солевого залпа и обрёл временный покой в зарослях можжевельника. Панталоны восстановлению не подлежали.

Справедливость восторжествовала и добро победило мелкое, провинциальное зло.

В воскресный день граф Вальдек явился при параде к Ирине Павловне за обещанной наградой. Она ждала его и тяжело дышала роскошной грудью, зная, чего именно хочет от неё благородный рыцарь. Подкаченные на днях уста отливали алой негой и сулили вселенское наслаждение. Награда нашла героя в будуаре графини Ирины. Самые изысканные ласки обрушились водопадом на победителя. Вальдек едва поспевал за титулованной особой, демонстрируя ответную жажду любви. Так продолжалось три дня и три ночи. Оба остались довольны. Через трое суток насытившийся дворянин покинул покои Разумовской и отправился спасать от напастей иных благородных дам. Слава богу, обидчиков у таких всегда было предостаточно.

Через месяц он получил письмо с амурным вензелем, благоухающее и «Диором», и «Серебристым ландышем» - символом провинциального колорита. Графиня Разумовская писала, как обычно, на восьми листах.

Все бретёры благополучно залечили свои раны и обновили свои гардеробы. Самвел сделал предложение Ирине Павловне. Она согласилась. Согласилась, отчасти, из сострадания, поскольку кавказский атлет, на её взгляд, пострадал более всех, получив сразу два выстрела в столь деликатное место. К тому же шёлковые портки были куплены в Милане и стоили баснословных денег, что послужило поводом для многодневной депрессии выходца из южных земель. Две недели он не мог присесть на стул и предложение делал стоя на коленях.

Вальдек поднёс прочитанное письмо к пламени свечи и поджёг его. Несколько секунд, с загадочной улыбкой любовался огнём. Догорающие листочки рукописи печально отражались в благородных глазах одинокого мужчины.
А ровно в полночь, граф, гремя канделябрами, покинул свой кабинет и отправился в конюшню, где оседлав резвого скакуна, помчался за линию горизонта совершать новые подвиги.

Постскриптум: Это фантастическое произведение, поэтому, на винирах, господа, прошу не зацикливаться, равно как и на миланских портках, «Серебристом ландыше» и традиционном прогибе перед крымскими производителями чего угодно. Что до подкаченных уст графини, то в те времена эту операцию выполняли не пластические хирурги, а лесные муравьи. Достаточно было трижды поцеловать муравейник – и ты красотка! Муравьи при этом отделывались только лёгким психическим расстройством.

 Вадим Бальзамов