Те, кто служил в армии, знают, что такое "карантин".
Для остальных поясню. Это курс молодого бойца. То бишь в течении месяца тебя, свеженького, еще верящего в гуманизм, единорогов и всяческое добро с дедморозами, форменным образом перековывают в тупорылое мурло, реагирующее только на инстинкты жрать, срать, бухать.
Для этого выделяются особо лютые сержанты, под руководством которых ты бегаешь, прыгаешь, висишь, как гондон, на турнике и красиво ходишь строевым шагом с песней про любовь к Родине.
Мой карантин находился в Горьковской области, в поселке с патриархальным названием Суроватиха.
И, собственно, говоря, он ничем не отличался бы о других таких зоопарков, если бы не одно происшествие.
На третью неделю курса у нас произошло ЧП.
Шестеро киргизских новобранцев и примкнувший к ним ни то узбек, ни то каракалпак, в буквальном смысле обосрались.
Не то, чтобы образно, нет. А натурально. Говном.
За день до обсёра они всем своим аулом что-то сосредоточенно жрали под шерстяными одеялами. Уж не знаю что, и где они взяли это что-то, но результатом было то, что в течении всего следующего дня они, извините, рисовали коричневые иероглифы на стенках унитаза с такой частотой, что вода не успевала наливаться в бачок. Их неистово мучили колики, они корчились, плакали, звали шайтана и молились Аллаху в перерывах между посещения ватерклозета системы "очко".
Они сидели там в рядок, как стая грустных орлов, похоронивших вожака.
На свои исстрадавшиеся жопы они перевели около семи томов собрания сочинений Ленина из ленинской комнаты и подшивку газет "На боевом посту" за последние три года.
К вечеру всю эту золотую орду госпитализировали, а
утром командование, переполошившееся в испуге перед угрозой массовой диареи личного состава, в карантине, простите за тавтологию, объявили карантин.
Типа у наших среднеазиатских головорезов, которых госпитализировали, там нашли какую-то кишечную чумку и теперь, пиздец, карантин и полная изоляция под страхом вымирания человечества.
Да и что за воины родной отчизны, которые, случись чего, в потенциального противника будут стрелять не из автоматов, а тупо забрасывать собственным говном?
В казарму пришел замполит капитан Одинцов, прекрасный офицер и большой мудак, и начальник медсанчасти старший лейтенант Фирюлин.
- Значит так- начал замполит- Вас, долбоебов, на секунду одних оставлять нельзя. Обязательно обосретесь. В прямом смысле этого слова. Сейчас всем вам нужно будет сдать анализ кала на говно. Акция проводится для выявления заболевших и изоляция оных в лечебное заведение с последующим исцелением и возвращение в строй, как боевую единицу.
После этого тоста, алаверды взял Фирюлин, и, как медик, выдал всем по маленькой баночке типа из-под зеленки, к баночке прилагалась палочка как от эскимо.
-Сейчас вы все, наберете говно в баночки при помощи выданных палочек. После чего говно каждый приносит мне и сдает лично во избежании путаницы говна среди военнослужащих. Время выполнения пятнадцать, тире, двадцать минут. Я вас, дебилов, ждать не буду, мне тещу на вокзал везти.
Если честно, мы были удивлены. Как это так? Взять и собрать говно? А если вот не хочется? Это же не по-маленькому в конце концов. Что делать-то? Одним словом, через десять минут говно собрали только пятеро из тридцати. Те, кто смог.
Остальные тупили в туалете, держали в руках эти говнобаночки и палочки и грустно ходили от окна к двери и обратно. Я еще никогда не видел столько людей так страстно желающих обосраться.
В назначенный срок пришел старший лейтенант Фирюлин и реально остервенел, увидев недостаточное количество добытого говна.
-Блядь! Вы охуели, солдаты?- кричал старлей- Я вам по-русски сказал, пятнадцать минут! Даю еще столько же! Если кто говно не сдаст, может писать домой похоронку сам на себя! Сгноблю в нарядах на хуй!
На всякий случай выдал всем еще по палочке.
И ушел. А мы стоим такие с двумя палочками и банками для говна, как с ложками. Этакие копро -сладкоежки перед выдачей порции. Как в суши-баре.
Тут Валера Тюрин говорит:
- Вот же пиздец, какое горе Пойду в туалет, посмотрю, может говно осталось чье-нибудь, Фирюлин тот еще гондон, если сказал, что сгнобит, значит сгнобит. Пошли со мной, стопудово наберем. Не может быть, чтобы в нашем-то туалете и говна не было!
-Вот еще- отвечаю- буду я в чужом говне ковыряться.
А сам думаю, как бы изъебунться, так как добывать требуемый анализ тупо совсем не хотелось.
Еще двое, Паша из Одессы и человек по фамилии Акопян, соответственно понятно откуда, пошли к столовой, там собаки постоянно тусили в надежде на ништяки, они там говна собачьего набрали по банке и еще на палочке принесли. Мне правда не хватило.
Но тут ко мне Гена, земляк мой, подходит и зовет заговорщицки, пошли, мол, есть дело.
Короче, у Гены шоколадка была заныкана. "Аленка". Жалко, конечно, лучше бы ее сожрать, но тут не до изысков, когда тебе близкий пиздец корячится за отсутствия говна в посуде. Мы ее прямо в фольге спичками растопили и накапали в свои баночки.
А тут и старший лейтенант Фирюлин прибегает:
- Ну, что?-орет с порога- Где мое говно? То есть ваше, конечно, говно? Не дай Бог, кто не насрал в баночку, пиздец вам! В одну шеренгу становись! Предъявить говно к осмотру!
А все такие ему баночки аккуратно сдают, нате, мол, товарищ старший лейтенант, нам для вас говна не жалко. Если надо еще, не стесняйтесь, обращайтесь в любое время.
Короче, самое удивительное, что результатов анализов мы так и не дождались. Прошла неделя и нас выпилили из карантина в войска. А ведь
нашли в шоколадке инфекцию или нет? Сейчас по телеку вон сколько разоблачительных передач про хуевые продукты, раньше хоть шоколад хороший был. Натуральный. От говна не отличишь, не то что сейчас.
Александр Гутин |