Иногда невыразимо сильно хочется целоваться.
Чтобы губы уже распухшие и кажется больше невмочь. А ты ещё и ещё. Чуть ли не до синевы и полуобморока. И чтобы непременно хоть немного в общественных местах.
Обниматься хочется, виснуть, тискать, как плюшевого медведя. Мять. Ладошками чувствовать чужое, но почему-то родное тебе тепло. Зарываться носом в грудь, дышать ее запахом и успокоенная почти засыпать.
За руку идти по улице хочется, как пятилетние или как те, перед которыми уже открыты все дороги, потому что они везде были, и впереди только вечность, только покой.
Чтобы асфальт под ногами аж в горизонт, а все не надоедает.
Чтобы со спины сжали крепко в охапку хочется. С самого незащищенного места. Напротив черного от ночи окна чтобы.
И смотреть на улицу долго-долго, слушать, как тебе дуют на макушку словами про звёзды.
Умереть в один день хочется. Чтобы без тоски, доживания в воспоминаниях, раз - и выключили один свет на двоих.
А где-то Там включили.
Просто сменили географию, просто ушли целоваться на другую улицу.
Чтобы все это у меня было хочется.
Или не кончалось, или наконец-то началось.
Потому что сколько можно в молоко, Полина. Нажимай курок плавно, на выдохе, слушай стук сердца. Оно не новости, оно не врёт.
Хочется - перехочется. Так у меня бабушка говорила.
Полина Иголкина
|