Манька была шалавой. Об этом знал весь подъезд. Да какой там подъезд - весь дом знал, что Манька - шалава. Это звание ей досталось с "легкой руки" бабы Зины, к которой Маня каждый день заходила посмотреть сериальчик.
Любовь к сериалам у нее осталась еще с прошлой, беззаботной, уже почти забытой, жизни. Мане иногда казалось, что той спокойной и безмятежной жизни и не было вовсе. Так, привидилось, приснилось, навеялось. Да и ладно. Что уж теперь.
Каждый вечер Маня ждала, когда баба Зина пустит ее в свою однокомнатную квартирку на первом этаже, старалась быстро проскочить по свежевымытым полам, смиренно выслушивала вечное: "Ишь, грязюки наташшила, шалава. Что, зенки тарашишь, у, бесстыжая!"
Устраивала поудобнее большой живот и замирала перед телевизором.
У Мани даже были свои предпочтения. Под детективы и исторические фильмы она дремала, из вежливости периодически реагируя на комментарии хозяйки. У бабы Зины на каждую ситуацию была своя точка зрения и аргументация. А вот мелодрамы Маня смотрела с удовольствием, дипломатично пропуская мимо ушей: "Все из-за таких вот шалав. Честным людям жизни нет. Только и умеет, что задом крутить, прям, как ты" или более крепких выражений на ту же тематику.
Ей так хотелось верить в эти светлые, добрые истории. Ведь не просто так их снимают! Ведь бывает же такое и в настоящей жизни! Ведь бывает же? Только вот с кем? Явно, что не с ней, Маней. Что с нее взять? Шалава и шалава. Маня вздыхала, но каждый раз с восторгом и интересом погружалась в сериальный мир.
- Пошли, покормлю хоть, - ворчала баба Зина после каждого просмотра. - Голодная ж. Вона, одни глазюки и брюхо остались. Запомни, приволочешь мне своих байстрючат - утоплю вместе с ними! Мне тут лишние рты ни к чему. Самой еле пенсии хватает. Усекла?
Маня молча и аккуратно ела, и тихонько уходила.
- Че смотрела, - следующим утром интересовался Шурик.
Маня с Шуриком дружила. Он жил несколькими этажами выше бабы Зины и никогда Маню не обижал.
Они сидели на лавочке возле детской плошадки и Маня подробно пересказывала увиденное. Шурик слушал внимательно, лишь иногда ехидно прищуривался. Но молчал. За это Маня была ему благодарна. Рассказывая, она могла еще раз пережить те прекрасные эмоции. И только Шурику Маня могла признаться, что больше всего она любит новогодние фильмы. Там было больше всего чуда. Нет, не так - Чуда! С большой буквы.
- Дура ты, Манька, - философски резюмировал Шурик. - Где ты и где чудо. Что чудесного у тебя случилось, хоть ты и веришь? Только наоборот все.
- Дура, - покладисто соглашалась Маня. - Но ведь красиво же! И волшебно.
- Да все типично, одинаково, - кривился Шурик. - Смотри, она или блондинка или кудрявая шатенка. Если их сразу две, то одна - обязательно стерва.
Дальше: она или совсем одинокая или несчастлива с кем-то. С ним - аналогично, эдакий добрый/умный/понимающий, но ему не везет. Чаще всего - с бабами. Периодически в этот паштет подмешивают детей. Отец-одиночка вызывает больше эмоций. Вот они живут, живут и все их устраивает. Точнее, не устраивает, но они ничего не делают для того, чтобы исправить ситуацию. А потом появляется, - тут Шурик задумался, - да кто угодно. Случайный прохожий, дед Мороз или ангел. Вот ангелов почему-то больше всего любят. Наверное, врожденная любовь к шаре сказывается. И все, жди хеппи энда. Сначала все немного страдают, а потом красивая музыка, кружат снежинки и жили они долго и счастливо...
- Ты циник, Шурик, - возражала Маня.- А как же переосмысление жизни, решимость для принятия решения?
- Циник, иначе никак, - соглашался Шурик. - А решения... Вся жизнь состоит из принятия решений. Только на новогодних решениях успешно спекулируют.
- Ничего ты, Шурик, не понимаешь, - вздыхала Маня.
Шурик фыркал и отворачивался.
Ближе к вечеру история повторялась: баба Зина, телевизор и ускользающие сказочные мгновения.
В этот раз что-то пошло не так. Это был не первый окот. Первые ее котята погибли. Именно тогда Маня и оказалась на улице. Правда, на тот момент она еще была не Маня, а Маркиза. Уснула Маркизой, а проснулась Манькой-шалавой в незнакомом районе с мертвыми котятами под боком. Потом были еще котята. Парочку загрызли коты, остальных сердобольные жильцы худо-бедно попристраивали. Хотели и Маню пристроить или хотя бы стерилизовать, но Маня каждый раз сбегала.
Когда Маня поняла, что пришло время и нужно искать помощь, она выбралась из подвала и из последних сил поползла к дверям подъезда. Она точно помнила, что к бабе Зине нельзя. Ни в коем случае нельзя. Боль становилась все сильнее, кошке казалось, что ее разрывает на части. Вскарабкаться на лавочку не получилось. Маня упала на бок и жалобно замяукала.
- Чапа, фу! Чапа, нельзя! - звонко закричала женщина, пытаясь оттащить любопытную таксу от кошки.
- Ты чего горлопанишь? - через окошко закричала баба Зина. - Людям отдыхать не даешь!
- Тут кошка рожает! Ей помочь нужно! Вы не знаете, чья это кошечка?
Маня зажмурилась.
- Знаю! Это ж Шурикова кошка! Он аккурат надо мной живет, но на четвертом этаже. Поди, выгнал животинку сердешную. Вы они, мужики, одинаковые.
- Да как он!... Да он!...- задохнулась женщина.
- Да ты заходи, дочка, заходи. Я открою. 47 квартира у них. Дома должон быть.
- Я ему, покажу! Я его засужу! Садист! - скрежетала зубами женщина, укутывая Маню в шарф. - Чапа, пошли!
Она фурией влетела в подъезд.
- Вы Шурик? Как вы смеете? Как вы можете? Беззащитное животное на улицу! Это преступление! Я на вас в суд подам за жестокое обращение! - кричала женщина. Чапа активно поддерживала хозяйку.
Открывший дверь мужчина от такого напора оторопел и отступил в квартиру. Это было стратегической ошибкой.
Гости ворвались за ним.
- Беззащитную беременную же... кошку на мороз! На холод! Вы...- женщина на секунду замолчала, подбирая слово.
- Я не Шурик! - наконец смог ответить мужчина. - Я не Шурик, я - Влад.
- А Шурик где?
- Шурик дома. Но он не выйдет. Он не любит незнакомых, к тому же таких шумных.
- Раз вы живете вместе, значит, вы тоже несете ответственность за это несчастное животное! - категорически заявила гостья.
- Мы живем вместе, но никакой ответственности я не несу!
- Это почему же?
- Потому что Шурик - это мой кот!
- Ага! Кот! Ваш! А она сейчас рожает! От! Вашего! Шурика!
- Нет! Он не мог!
- Все вы так говорите! Подлец!
- Истеричка! Черт, - прорычал Влад, глядя на тяжело дышащую Маню. Одной рукой схватил куртку, второй ловко вытолкнул гостью с кошкой на руках за дверь.
- Что вы...- начала опять женшина.
- Поехали. Быстро. К ветеринару.
- А Чапа? - всполошилась женщина уже в машине.
- Если будет хорошо себя вести, останется цела.
- Хам!
- Неврастеничка!
Маня только подрагивала и тяжело дышала.
- Чья кошка? Как записать? - ассистент вопросительно смотрела на всклокоченных клиентов.
- Моя! - оба ответили одновременно.
- Неуравновешенным особам нельзя доверять животное. Вы только что оставили собаку в незнакомой квартире. Вы безответственная!
- От такого слышу! У вас даже кот безответственный!
Это было последнее, что услышала Маня, перед тем, как уснуть.
Квартиру, конечно, пришлось менять. Все-таки сложно двум взрослым, младенцу, двум котам и собаке в однокомнатной. Перед этим честное имя Шурика было восстановлено. Дело в том, что кот был кастрирован. Он долго обижался, но в конце - концов простил новообретенную хозяйку.
Во всей этой суматохе с котятами, свадьбой, потом с переездом, родами, очередным переездом никто и не заметил, что баба Зина исчезла. Пропала, как будто и не было ее вовсе. Точнее, люди не заметили. А Маня с Шуриком никому ничего не сказали. Зачем? Ведь, судя по всему, все прошло правильно. По сценарию.
Юлия Кожемяченко |