Здесь будет интересно!!!

На новогодние к Шурику нагрянула в гости племяшка жены – одиннадцать лет – круглая отличница. С первого класса на золотую нацелилась, и тянет. Мама посадила дочу на самолет, а в Домодедово её Шурик с женой встретили. 
Он девчушку прежде никогда не видал – ребёнок как ребёнок: косички, щечки, скромность, носовой платочек. 

Ну, приехала и приехала, делов-то: свозили в зоопарк, на ёлку, на Красную Площадь, туда сюда, а в остальное время гостью не видно не слышно: сидит под абажуром, вышивает или ведёт дневник, моет за собой посуду, зубы чистит, а в девять вечера вещички на стул, тапочки по линейке поставит, помолится, и спать. 

Какой-то набожный суворовец, а не девочка, дивился Шурик. А Верка жена на неё не налюбуется и намекает – пора мол, такую же чёткую Васю заводить, Шурик, – своих деток хочется. 

Девочку-то звали Василиса, и у неё трогательно косил правый глаз, и жена ласково величала её Вася и гладила по русой головке – жалела умницу косенькую. 

Набегавшись с женщинами по Москве, и отдав долг гостеприимства, Шурик стал законно собираться на охоту. Он всегда на зимние каникулы выбирался с мужчинами на природу – поиграть ружьишком. 

Укладывает он верный рюкзак, как жена вдруг заявляет: – Возьмите ребенка на свежий воздух, – не всё девочке в городе ошиваться – вон уже круги под глазами. А я за ней через пару дней приеду, – тут не далеко. 

У Шурика у самого круги поплыли – нихуя себе дела! – соглядатая дают, так еще и жена нагрянет на военную базу. Это невозможно! 

– Да Вася поди и не хочет? – подмигивает Шурик соплячке. – Ей с тётей Верой в аквапарк, а не слушать ночью вой волков. Правда, детонька? 

Жена вопрошающе глядит на Васю, а у той косой глазик от страху выпрямился: – Волки?!– ахнула девчонка. – А медведь? 

– И медведь. Страшный. У-у! – захрипел охотник, как подколотый хряк, ибо живого мишку сроду не слыхал и не видал. А сам под нос хихикает – нагнал жути. 

– Тётя Вера, – взмолилась девочка и сложила ручки. – Вы не обидитесь, если не пойду с вами в аквапарк? 

Шурик уронил двустволку, которую протирал ветошью. 

– Нам сочинение задали, – говорит Вася, – как я провел новогодние каникулы. Если опишу настоящую охоту, мне по русскому пять влепят, а за волков и медведей и по природоведению отлично влупят. Двух зайцев убью. – и улыбается, отличница чёртова! 

Маленькая, а уже какая! – прёт за золотом как приисковый бульдозер. 

Жена от умиления даже слезу пустила, а Шурик упёрся, – не детское дело на дикого зверя ходить. Расстегнет секач вашу отличницу от пупка до кадыка, а мне отвечай? 

Какой зверь, корит его Верка, – ты страшнее перегара нихуя не привозил. Ну, еще зайца пару раз, прошлой зимой. Серенького такого. 

– Зайцы зимой белень… – заикнулась отличница, но Шурик заорал: – Беру! Бегом собираться, Вася. 

В отличии от Васи, Вера училась неважно, а то б смекнула, что это кролики из деревни по соседству с «охотничьей заимкой». А точнее « заёбкой». Потому что крупнее шлюхи, зверя в ближнем Подмосковье давно нет, а стреляют охотники по воронью да банкам. Вот такие особенности, как говорится… 

Когда в рассветном полумраке Шурик вышел из подъезда с кем-то маленьким укутанным, мы с Федей вышли из машины – кто это?! Объект вежливо поздоровался – девочка. Шурик подсадил её в джип, захлопнул дверь. Вопросительно закурили. 

– Да ладно, пацаны, девчонка не помеха. – отмахнулся он. – В девять помолится и давит на массу как пожарник, а в остальное время вышивает как машинка. А завтра придумаем, как её сплавить. – и помахал голубым глазёнкам за окном, улыбнулся. – Курва…. 

В камине трещал огонь, а за окном мороз. На грубом столе выстроились чудесные вещи: водка, коньяк, пиво, квашеная капуста, соленые огурцы, сало, груздочки, селедка, дымилась в закопченном котелке вареная картошка… Но, кусок не лез в горло. 

– Ну, и какого она не спит?– мрачно спросил здоровяк Федя. 

Забравшись с ногами, в кресле-качалке покачивалась Вася, – поперек колен, на подлокотниках покоилась Шуркина двустволка. Положив записную книжку на ружье, Вася вела дневник. Упорная девочка методично собирала материал. 

Шурик пожал плечами. 

– Милая. – говорит ласково. – Уже десятый час, тебе пора помолиться и спать. 

– Волков жду. – не шутя отвечает девчонка. – Мне для сочинения. Пятерка нужна позарез. 

– Иди спать! Бабайка из лесу придет, утащит. – не очень вежливо припугнул Федя и прикрикнул. – Ну..?! 

– Пусть… – не поднимая взгляда от блокнота, Вася похлопала по ружью. Это было столь уморительно, а ружье не заряжено, что мы так и грохнули – аж пламя в камине загуляло, и багровые отсветы запрыгали по избе. 

Однако, когда рядом маленькая девочка, ни слова крепкого вставить, ни расслабиться, о бабах не посудачить, анекдот не расскажешь, не пёрнешь наконец, – не то веселье, – совсем не то. Сами бы попробовали. 

Она здорово давила на нервы. 

Когда вышли на мороз покурить, Федя сказал: – Так не пойдет. Завтра вечером шлюхи, а тут эта «видеокамера» пишет и пишет. Извини Шурик, я люблю детей, но ебаться больше – я её слегка напугаю, и она запросится в город. 

А что было делать? Мы с Шуриком вернулись в избу, а Федя достал из УАЗика огромный тулуп, вывернул наружу бурой, свалянной овчиной, напялил, и давай с улицы рычать и скрестись в стены, точно косолапый. 

– Медведь! – заорали мы. Рятуйте. 

– Крючок! – кричала Вася. 

Поздно! – в незапертую дверь мохнатой спиной полез зверь. В багряных отсветах камина, это было эффектно. 

Настолько, что Вася отложила блокнот... 

Кто же знал, что при разгрузке машины, малышка присвоит патрон…Хорошо, дробь мелкая – только на ворон. 

Залп, и грозный шатун с бабьим визгом укатился в лес и скулил там, что жалкая сука. 

– Попала! – выдохнула Вася, и косящий глаз вовсе прилип к переносице. Обмирая, мы кинулись из избы. 

Тяжелый тулуп и ватные штаны спасли аниматора, – контузия правой задней полусферы – синячище, как гирей уебали. До конца охоты, Федя спал на животе, а выпивал как аристократ – стоя у камина и опершись локотком. 

Уверен, бедняга и срал навытяжку… 

Когда вернулись в избу, Вася предъявила – где медведь? Отличнице нужен был труп. Никаких четыре с плюсом, пять с минусом – пять и точка! 

– Промазала, деточка. – и смеется и плачет Федя, – так счастлив, что цел. – Ушел мишка. 

– Догоним? – предложила девчушка и взвесила в ручках ружье. 

– Христом богом – заберите пушку…! – взмолился Федя. 

От греха, заперли оружие и патроны в машине. 

Абсолютно невозмутимая, Вася по горячим следам набросала что-то в блокнот, попрощалась и удалилась наверх – спать. С мансарды послышалась молитва. 

– Тургенев! Записки охотника… – восхищенно прошептал Федя вслед. – Хорошо спиной, а то б в разрез кафтана, и хуй с яйцами рассредоточились по лесу. 

– За охоту, пацаны! 

А утром, за завтраком, Вася неожиданно заявила, что хочет домой. 

– Не понравилось? – буркнул от каминной полки Федя, где ему сервировали завтрак. 

– Не очень. – смутилась девчушка. – Медведь трусливый – сбёг. Волков нет. Я лучше про тигра напишу. Верная пятерка… 

Ну типа, – делать мне тут с вами больше нехуй – везите назад. 

Шурик позвонил жене. Никогда больше не видал, чтобы Федя так уважительно жал кому-то руку, как Васе… 

А. Болдырев