«По последним данным число заразившихся коровавирусом по всему миру за последние три дня увеличилось вдвое. Сегодня свои границы закрыли Испания, Польша и Португалия. Интервью, взятое у главного эпидемиолога Москвы, смотрите после рекламы…»
– Кошмар какой, – пробубнила Нина Степановна, и, выключив телевизор, продолжила штопать носки.
Открылась дверь балкона, и в комнату вошел Петр Геннадьевич в трусах и майке, впуская внутрь квартиры едкий запах сигарет.
– Фу, начадил опять, окаянный! Не продохнешь…
Пенсионер слышал данное замечание ежедневно на протяжении многих лет, а потому не обратил на супругу никакого внимания и спокойно присел на диван.
– Эпидемия бушует, вот и до нашего городка добралась, – сказала Нина Степановна. – Слышал? Андрей то из седьмой квартиры заразился вирусом этим коровьим. Жену его Машку сегодня возле дома встретила. Говорит, совсем плох. Жалко, хороший мужик. Преподаватель!
– Совсем плох? – Петр Геннадьевич вопросительно поднял кустистую бровь.
– Совсем…
Пожилой мужчина, кряхтя, поднялся с дивана, подошел к шкафу, достал оттуда трико и, вновь усевшись на диван, принялся натягивать их под удивленным взглядом жены.
– Ты куда на ночь глядя собрался, старый?
– Поднимайся, бабка, выручать будем соседа…
В седьмой квартире в полутьме над кроватью с больным мужем сидела молодая женщина в медицинской маске, едва сдерживая слезы.
– Чувствую, немного мне осталось Маш, – голос Андрея был слабым, едва слышимым, – Ты бы не сидела со мной рядом, ехала к родителям, заразишься же…
– Да как же я тебя оставлю то, чего ты говоришь такое!
– Нельзя тебе сейчас болеть, знаешь ведь, – Андрей достал руку из-под одеяла и нежно опустил на живот любимой.
– Знаю, но и уйти не могу…
– Эх, где же я этот вирус подцепил. Я и говядину-то последние пару недель не ел…
– Глупыш, он же коровавирусом называется только потому, что под микроскопом похож на коровье вымя. Ты мне сам об этом рассказывал, забыл?
– Точно… Совсем голова плохо соображает…
В этот момент раздался продолжительный звонок в дверь.
– Пойду посмотрю, кто это к нам в такое время пришел, - девушка встала с табуретки и направилась к входной двери.
На пороге Мария неожиданно для себя обнаружила пожилую пару, проживающую несколькими этажами выше.
– Теть Нин, дядь Петь, здрасьте. А Вы чего это?
– Здравствуй, Марусь, мы Андрея твоего проведать пришли, – ответил Петр Геннадьевич. – Как он там?
– Ой, не спрашивайте даже, – девушка не в силах больше сдерживаться, заплакала. – В больницах мест нет, домой отправили. Таблеток дали, только не помогает ничего. Жар у него сильный и кашель сухой…
– Ничего, ничего, – грузная пенсионерка обняла девушку. – Всё хорошо будет. Давай мы с тобой пока на кухню пойдем, борщ погреем, я с собой принесла, а дед с мужем твоим покумекает. Способ он знает один, от всех болячек помогает…
– Так нельзя же к нему, заразный! А в новостях говорили, что пожилые люди сильнее всех подвержены этому! – спохватилась Маша.
– Мы хоть и старые, а здоровье то покрепче вашего будет, – улыбнулся Пётр Геннадьевич.
– Хоть маску оденьте!
Старик лишь махнул рукой и решительно зашел в комнату к больному.
– Кто здесь? – послышался тонкий голос со стороны кровати.
– Здарова, Андрей. Захворал ты, говорят.
– Дядь Петь, Вы чтоли?
– Да я это, я, – ответил Пётр Геннадьевич и щелкнул выключателем. – Вот, а то темно у тебя тут, как в могиле. Чего с тобой случилось?
– Коровавирус у меня… А я ведь столько еще не успел сделать… – грустно протянул больной, приподнимаясь на локте.
– Не боись! Сейчас вылечим.
Старик бодро подскочил к кровати и достал из-за пазухи бутылку с прозрачной жидкостью. Следом за бутылкой оттуда же был извлечен раскладной СССРовский стаканчик, который незамедлительно был наполнен и протянут Андрею.
– Дядь Петь, Вы же знаете, не пью я.
– Продезинфицироваться надо!
– Со студенчества ни капли.
– Надо, говорю.
– Да и не поможет оно, близок час мой…
– Я тебе дам, – пенсионер тут же отвесил жирную отеческую оплеуху опешившему от происходящего Андрею. – Ишь, чего удумал! Рано тебе на тот свет. У тебя жена на сносях, а он кони двинуть собрался. Пей, давай!
То ли напоминание о беременной жене, то ли оплеуха так подействовала, но Андрей взял дрожащей рукой стакан и осушил его. Глаза больного полезли из орбит, и тот шумно выдохнул.
– Другое дело, – одобрительно проговорил Пётр Геннадьевич. – По моему рецепту, между прочим, настояно!
– Закусииить, – прохрипел Андрей, просяще взирая на старика.
– И так провалится!
В этот момент в комнату зашла Нина Степановна с тарелкой борща в руках.
– Чеснок покрошила?
– Покрошила, покрошила…
– Ну ставь сюда, – Пётр Геннадьевич пододвинул табуретку поближе к кровати, и пропустил жену. – Всё, иди Маруську отвлекай пока. Тут процесс лечения идёт.
Проводив взглядом супругу, старик вновь достал из-за пазухи бутылку со стаканчиком, но на этот раз выпил сам.
– Чего смотришь? Хлебай борщ, тебе принесли.
– Да как-то не хочется есть, Дядь Петь.
– Ешь!
Вспомнив крепкую руку своего собеседника, Андрей таки сел на кровати, взял ложку, и через несколько минут тарелка была уже пуста.
– Хорош борщ…
– А ты не хотел! Теперь еще пятьдесят грамм, – Петр Геннадьевич протянул стаканчик. – Завтра бегать будешь!
– Может не надо? – решил испытать судьбу больной, но наткнувшись на суровый взгляд старика, тут же принял подношение.
– Ну а теперь рассказывай, мальчика или девочку ждёте?
Спустя час.
– Вот так мы и познакомились. Пятьдесят три года уже вместе, – Нина Степановна подняла вверх указательный палец. – И хорошее было, и плохое, все пережили. И вы сможете…
– Хорошо, что вы с Дядь Петей зашли. Не знаю, как все будет, но спокойней мне стало.
В коридоре послышались шоркающие шаги, и в кухню вошёл Пётр Геннадьевич.
– Ну как он там? – нетерпеливо спросила Маша.
– Спит. Крепко спит. Даже не пытайся его сегодня будить, ничего не выйдет. Свойство такое у моего лекарства. И если храпеть громко будет, не пугайся. С утра обильное питье прописано, – глаза старика весело блестели, а рот расплылся в хитрой улыбке.
– Время позднее уже, Марусь, тебе самой отдохнуть бы, да выспаться, – сказала Нина Степановна, шумно отхлебнув из чашки чай с лимоном. – Пойдем, дверь за нами закроешь…
На следующее утро в квартире уже знакомой нам пожилой пары раздался звонок в дверь. Пётр Геннадьевич в привычном домашнем наряде из трусов и майки прошамкал ко входу и открыл дверь.
– Дядь Петь, спасибо Вам! И теть Нине спасибо! – Маша тут же заключила старика в объятья. - Выздоровел Андрюша! Ни температуры, ни кашля. Раньше меня проснулся, завтрак сготовил. Сам хотел прийти, поблагодарить, да я его не пустила. Только запах с вечера в квартире почему-то странный... Чем я могу отблагодарить Вас?
– Ничего не надо, Марусь, мы только рады были помочь.
– Ну как же так, может денег? Пенсии то маленькие, я знаю…
– Даже не думай. Тем более, вам сейчас деньги нужнее, – Пётр Геннадьевич многозначительно посмотрел на живот будущей мамы.
– Знаете что, мы сынишку в Вашу честь Петром назовем!
– Лучшей благодарности и не придумаешь, – улыбнулся пенсионер.
– Спасибо Вам еще раз, – Маша чмокнула старика в щеку и направилась к лестнице.
Едва Пётр Геннадьевич задвинул защелку, как в дверь снова позвонили. На этот раз на пороге он обнаружил другую соседку - Наташу из двадцать четвертой. Женщина явно была чем-то озабочена.
– Дядь Петь, я слышала, что Вы Андрею помогли. Васька мой тоже коровавирусом заболел. Мы в долгу не останемся, у нас гречки и туалетной бумаги на полгода запас, поделимся…
– За благие дела плату не беру! Беги домой, через пять минут буду, – сказал пенсионер и закрыл дверь.
– Кто там названивает? – донесся с кухни голос Нины Степановны.
– Собирайся, бабка, мир сам себя не спасёт!
Хлопьев |