Здесь будет интересно!!!

Хариков сидел в пятницу дома — трезвый и злой. 
Жена его уехала в Брянск к мамке и оставила его сторожить дом и смотреть за детьми, чистыми дьяволами. 
Жалко ему было пятницу-развратницу и еще жальче своего автомобиля, на котором благоверная укатила в свою зажопень; авто было в кредите, да и не любил Хариков, когда его любимое трогали чужими лапами. 
Отказать было нельзя: как откажешь женщине, которая столько лет живет с ним, простым трейдером чипсов, без перспективы карьерного роста? Денег жена получала больше, и машина у нее была лучше, но сломалась и стояла на станции. 
Вечер был испорчен, детей Хариков накормил, загнал в постель и стал смотреть русский футбол, бессмысленный и беспощадный. Хариков был в зажиме и ждал неприятностей, и они не замедлили свой поступательный ход. 
Раздался звонок, Хариков взял трубку, пришло сообщение. 
"Я хочу видеть твои соски", - загорелось на экране, и Харикову стало зябко, а потом ударило в жар, подпись под сообщением оглушила: "Сергей". Стало неловко, и Хариков суетливо надел майку, успокоился. 
Никаких "сергеев" он не знал, тем более "сергеев", посягающих на его, Харикова, соски. Человек Хариков был чистый, в храм ходил на праздники и грех содомский осуждал. 
Второе сообщение пришло через пять минут после первого, и его содержание ввело Харикова в ступор: абонент написал, что "желает его всего". Такого Хариков пережить не мог и позвонил своему мучителю. Голос на той стороне трубки был пятничным, Сереге, видимо, было хорошо, и ошибочная цифра в номере в его судьбе ничего изменить уже не могла. 
Хариков предельно вежливо сказал, что он не Лена и попросил не посылать ему сомнительные сообщения. Серега даже не извинился, только промычал, что он писал своей девушке, а она сука не отвечает. 
"Спартак" забил "коням", и Харикову стало еще хуже, но вечер набирал обороты. 
Опять зазвонил телефон, слава богу, это был не Серега, теперь звонил Кирилл и спрашивал Аню. Хариков побелел, как майка-алголичка, которую он уже снял, и ответил, что он не Аня. Дал отбой. Опять позвонил Кирилл и грубо спросил: "А где Аня?" 
Хариков хотел ответить, что Аня в душе, но решил не рисковать и сказал Кириллу-дебилу, что она уже ушла. 
И тут началось. Позвонила в слезах Аня и умоляла Харикова, позвонить Кириллу и сказать, что у них ничего не было, а он рвет и мечет, и может ее убить. А она его любит и при этом не хочет терять мужа. Хариков послушал про весь этот сумасшедший дом и снова дал отбой. 
Через полчаса опять позвонила Аня в слезах и сообщила, что они с Кирюшей едут к нему на очную ставку. Хариков проклял сразу своего оператора за торговлю персональными данными и стал прибираться, а потом надел брюки и майку-алкоголичку, вечер переставал быть томным. Детей он бросить не мог и стал ждать. 
"Кони" отбились, наваляли "спартачам". Хариков выпил за победу и уже не стал ждать, разделся до исподнего, и тут в дверь позвонили. 
Он надел халат жены в цветочек и отпер дверь. На пороге стояла парочка, они были пьяненькие, помятые и счастливые. 
Грозный мужчина "Кирюша" оказался плешивым сморчком, а девушка была милой, беленькой, в кудряшках и с искусанными в кровь губами и засосами на шее. 
Хариков подумал, что сморчок - вампир. Потом Хариков тут же подумал, что они оба вампиры, и хотел захлопнуть дверь, но сморчок ловко подставил ногу, и Хариков понял, что нужно спасать детей и бросился в спальню. 
Хруст подвернувшейся ноги и адская боль остановили его. 
Парочка стала охать и прыгать вокруг Харикова, сморчок схватил его ногу, остро глянул, и Хариков проклял Попова-Маркони-Белла, создавшего телефон. 
Нога дернулась и встала на место, сморчок оказался травматологом, Аня - его медсестрой и гражданской женой. 
Хариков вздохнул, выпил чаю и собирался лечь в холодную постель, но тут раздался звонок. Звонила жена и сказала, что оторвала бампер от его любимого авто. 
...а травматолог Кирюша и его медсестра жарко извинялись, потом рассказали, что долго ругались, выпили и вылечили свою душевную муку на кушетке у знакомого психоневролога в его кабинете районной поликлиники. А затем поехали с тремя пересадками к Харикову, и вот - выразили ему свое раскаяние. 
У Харикова нашлись силы все понять и простить.

Валерий Зеленогорский.