Однажды моя подруга Юля влюбилась.
Вернее — полюбила.
Избранник — загляденье. Красив, умен, строен, золотые руки, тонкое чувство юмора и — капелька мистики — чем-то похож на ее любимого папу.
И хотелось уже вить гнездо, кормить мужа борщами и вот это всё.
Однако, по иронии судьбы, мужчина попался не из таких.
Что может быть скучнее семейной жизни!.. Владимир не рвался жениться в целом и на Юле в частности.
«Ему это всё вообще не нужно. Он даже в гости ко мне идти отказывается! А я… Я ему даже тапочки купила. Стоят в прихожей…» — всхлипывала Юля.
Видимо, когда женщина так мечтает о муже, что уже и тапочки приготовила, в них рано или поздно кто-то заводится…
Словом, однажды Владимир провожал Юлю в благостном настроении и неожиданно согласился зайти на полчасика.
Надо заметить, она тогда жила в петербургской коммуналке, где лично ей принадлежала всего одна комната.
Юля с восторгом предложила Вове уютные новенькие тапочки, проводила в комнату, усадила на диван перед телевизором, а сама отправилась в общую кухню, дабы сразить любимого кулинарным талантом.
В качестве тяжелой артиллерии была выбрана жареная картошечка. Во-первых, она удавалась Юле великолепно, во-вторых, Юлин папа обожал это блюдо в исполнении Юлиной мамы, а главное — быстро! За эти полчаса Вова должен ощутить, как прекрасна семейная жизнь в целом и с Юлей в частности.
Работа спорилась, масло уже шкварчало на сковородке, нож стучал по доске, из-под него вылетали длинные ломтики картошки, как вдруг — бац, лезвие по пальцу!
Юля зажмурилась от боли.
А открыла глаза — прямо на белые ломтики кровища алая хлещет, словно вместо пальца — краник.
Позабыв про сковородку и всё на свете, она стиснула рану и побежала за аптечкой. В голове звенела одна мысль — остановить кровь!
Ворвавшись в комнату, Юля скользнула отрешенным и даже равнодушным взглядом по мужчине мечты, восседающем на диване, бросилась к шкафу и принялась рыться в аптечке.
Внезапно всё поплыло и стало ватным.
Она поняла, что теряет сознание, и кинулась к окну.
Рванула шпингалеты на больших старинных рамах и высунулась на улицу.
Холод немного прояснил голову, и Юля вспомнила о сковородке на огне.
Захлопнула окно и снова побежала в кухню.
Однако, едва переступив порог комнаты, таки потеряла сознание.
…
Теперь представьте всё это глазами Вовы.
Сидит он, значит.
Никого не трогает.
Ждет.
Ему велели наслаждаться просмотром телепередач и пообещали в скором времени какой-то сюрприз.
И вот — дверь с грохотом распахивается и появляется гостеприимная хозяйка — с горящим, но каким-то отстраненным, взглядом.
Опять же надо заметить, Юля — девушка эффектная, в том смысле, что мамина стряпня способствовала обретению аппетитной упитанности и эффектных форм. Словом, костями Юля никогда не гремела. И движения у нее неспешные, размеренные.
И вот эта спокойная, на первый взгляд, девушка влетает в комнату, топ-топ-топ — бежит от двери к шкафу и начинает в нем темпераментно рыться.
Вова с любопытством отрывается от телевизора.
А Юля — тот-топ-топ — пробегает перед его носом от шкафа к окну, громыхает рамами и по пояс вывешивается во двор-колодец.
Она проделывает это с таким рвением, словно собирается сигануть вниз.
Вова в тревоге привстает по направлению к окну — мало ли что на уме у этих загадочных женщин…
А Юля снова — топ-топ-топ — пробегает перед его носом от окна к двери, но, едва выскочив в коридор, — останавливается и, словно в замедленной съемке, падает обратно в комнату.
Столбом.
На спину.
При этом ноги остаются торчать по пояс в общем коридоре, а, так сказать, бюст — на своей территории.
Вова в испуге бросается к ней:
— Юля, что случилось? Что с вами, Юля?
(Такие у них тогда были высокие отношения — на Вы.)
Он трясет бесчувственное тело и тут с изумлением замечает, что его руки — в крови.
Как в том анекдоте: «Я убил ее. И съел».
Оказалось, крови вокруг много. Особенно на Юле.
И откуда-то взялся дым — только пожара не хватает!
Тут Вова понимает, что сию минуту могут появиться соседи.
И как выглядит картина их глазами?
Тихая соседка вдруг привела какого-то типа, и вот она лежит на полу окровавленная, а коварный незнакомец подозрительно склонился сверху…
Вова пытается как-то приобнять весьма не хрупкую Юлю в районе выдающегося бюста, чтобы для начала занести ее в комнату, а там уж вызывать «скорую» и прочее. Однако, сколько ни обнимается, ничего не выходит.
Медлить нельзя.
Чувствуя себя законченным маньяком, в клубах дыма он хватает ее за руки и волоком затаскивает в комнату, оставляя на полу в коридоре длинные кровавые следы.
Ноги теперь по эту сторону. Уф. Можно захлопнуть дверь.
Потом, как в настоящих любовных романах, герой во всем разобрался и спас героиню.
«Как ты вообще дожила до встречи со мной?» — недоумевал Вова, когда Юля пришла в себя.
Картошки в тот вечер он так и не отведал.
Однако сделал вывод, что эта бедолага даже картошку нормально пожарить не может — либо в окно вывалится, либо погибнет от потери крови, а посему без него — однозначно пропадет.
…
Много воды утекло с тех пор. Вернее, много чего Юля сломала, разбила, уронила.
Ну а Вова понял: семейная жизнь — лучшее лекарство от скуки в целом, а с Юлей — особенно.
Сейчас у них подрастает очаровательная дочка Марьяша, в которой родители души не чают.
Так что Вове теперь вдвойне... весело.
Юлия Шоломова.
|
