Здесь будет интересно!!!

- Нимб?
- Он самый, - доктор Карпов показал фото пациента, - натуральный нимб. Как на иконах. Только вот, какого рожна он делает на дурной башке Игоря Евгеньевича Трифонова тридцати пяти лет отроду, страдающего диссоциативным расстройством? Мы же понимаем, что это не симптом.

Коллега улыбнулся и полез в карман за портсигаром. Серебряная дарёная коробочка вечно терялась в бесконечной глубине, путаясь между бумажником, паспортом, кучей карточек, визиток и бумажек. Наконец рука Егорова наткнулась на металлическую поверхность, и он не без труда выудил портсигар.

- Слушай, Карпов, мы же взрослые люди. Медики со стажем. Ну, должно же у этой хрени быть какое-то рациональное объяснение. Что-то такое, чтобы без попа и пол-литра...
- Не богохульствуй, дружище. Мы ему даже МРТ сделали на нормальном голландском аппарате. И у меня объяснений нет. Профессор написал, что в понедельник приедет посмотреть лично. А насчёт батюшек... я бы не хотел торопиться с выводами и звонить в епархию. Пока своими силами разберёмся. А там видно будет.

***

Когда врач вошёл в палату Трифонова, тот радостно улыбался во все оставшиеся два десятка зубов. Доктора он узнавал через раз, как и не всегда мог вспомнить собственные паспортные данные. Иногда он рассказывал какую-то чушь, говорил о будущем или же о прошлом. Только вот история у него вечно выходила какая-то сугубо альтернативная. Потому Карпов воспринимал эти разговоры исключительно с профессиональной точки зрения. И всё бы ладно, кабы не вот это золотое свечение вокруг трифоновской дурной башки.

- Здравствуйте! - подскочил пациент с кровати, и протянул психиатру руку.

Тот молча её пожал, обдумывая дальнейшие действия. Пока мужика перевели в отдельную палату. От лишних глаз подальше. Но учитывая нехватку койкомест по отделению, долго так продолжаться не могло. К тому же, вскоре предстояла встреча с профессором Берестовым. Тот отличался скверным нравом, и не менее скверным отношением ко всему духовному. Не то, чтобы Карпов считал себя человеком набожным... Но тут же дело такое.

— Здравствуйте, Игорь Евгеньевич. Как самочувствие?
Пациент несколько погрустнел:
— Самочувствие-то хорошее. Только вот устал я тут сидеть без пользы для людей. Когда меня выпишут?

Вопрос поставил медика в тупик. Вот, что ответить человеку, который раз в пару дней забывает собственное имя, да ещё и разгуливает, аки библейский персонаж, сияя нимбом?
— Трифонов, вы в Бога верите? — внезапно для самого себя спросил врач.
— А как же! — я есть спаситель рода человеческого. Меня послал Господь Вседержитель, чтобы я нёс благую весть!

Стараясь сохранять максимальную серьёзность, Карпов ответил:
— Не хочу расстраивать, но эти события произошли две тысячи лет назад. И второе пришествие будет выглядеть, кхм… несколько иначе.

— Это вы так думаете, доктор, — подмигнул Трифонов, щёлкнул пальцами, и окно резко распахнулось, впуская в палату прохладный ветерок.
— Игорь Евгеньевич, хватит уже фокусов. Я понимаю, что вам скучно сидеть в палате одному. Что вас давно не навещала родня…
— А моя родня всегда со мной. Отец мой и весь сонм ангелов. Они сейчас с небес смотрят на вас.
— Да… — Карпов психанул, и пошёл назад к двери.
— Куда вы, доктор? — улыбчивый «святой» легко повёл рукой, и тумбочка преградила врачу дорогу. Ещё одно движение, и она упёрлась в дверь.
— Санитары! — крикнул психиатр, резко разворачиваясь к Трифонову.

Тот уселся на койку и заливисто хохотал.

Окно резко захлопнулось. Лампы затрещали и погасли. В помещении запахло чем-то до боли знакомым, но Карпов не мог понять, чем.
— Не в мою смену, мужик, — прозвучал звонкий голос, принадлежащий кому-то молодому.
Карпов оглянулся, но никого не увидел.
— Да тут я, тут, — голос теперь доносился со стороны уже закрытого окна.

Опираясь на подоконник, там стоял высокий белокурый юноша с большими крыльями.

— Э… — только и смог выдавить Карпов.

— Дар речи потерял? Всё нормально. Ангел я. А вот этот остолоп, — показал он на Трифонова, — результат небольшой ошибки. Не тому выдали святость и атрибуты. Он даже не юродивый. Просто шизик.

— То есть…

— То есть, промазали с нимбом, дружище доктор. Редко, но бывает. Мелкая бюрократическая ошибка. Стажёр глупость сделал. Да ещё и настолько заметную. А у вашего подопечного от этого крыша совсем того. Спасителем себя возомнил.

Ангел протянул руку вперёд, и оторопевший пациент замер. Нимб над его головой погас, а сам Игорь обмяк, и уже начал заваливаться на пол, теряя сознание.

Доктор успел его кое-как подхватить под руки, потянул на кровать, и уложил, насколько мог ровно. Весил Трифонов килограммов семьдесят пять. Потому особого труда сделать это не составило.

— Сложная у вас работёнка. Тут и без нимба святого с психом спутать не сложно. Времена нынче такие. А тут ещё и чудеса. Ну да ладно. Хорошо, что свидетелей мало.
Карпов кивнул, — Память сотрёте?
— Да зачем? Доказательств уже никаких. А воспоминания? Я думаю, пригодятся они тебе. Когда в очередной раз в Боге усомнишься. Как сказал кто-то из ваших, "Разум - единственный враг Бога". А у вас потом "горе от ума". Ладно, мне пора. Бывай. И меньше коньяка по пятницам. А то твой хранитель жалуется. Адьос, амиго!

Ангел подмигнул врачу, и просто исчез, словно мираж в пустыне.

Когда в палату вошёл санитар, Карпов просто сидел на краю кровати Игоря и тихо охреневал. Даже во время работы на скорой таких стрессов у него не бывало.

— Порядок? Сам что ли отрубился, — спросил вошедший парень.
— Ага… Сам… — ответил психиатр. Не без труда встал и тихо вышел в коридор.

Откуда-то со стороны выхода заиграла старая песня Малинина:

А Бог молчит. За тяжкий грех,
За то, что в Боге усомнились,
Он наказал любовью всех,
Чтоб в муках верить научились.