Здесь будет интересно!!!

Сахар подогревается в крохотной джезве, потом чуть-чуть подгорает до запаха карамели. Потом Саша про него вспоминает, несколько раз плавно встряхивает джезву, бормочет про себя что-то по-мавритански, кидает в джезву, не глядя, полторы ложки мелко молотой «Арабики». Туда же сломанную сухую гвоздичинку, три ритуальных скребочка по коричной палочке, мелкую лиловую розочку (пахнут, заразы, убийственно, кончаются очень быстро, найдете — покупайте побольше). Подумав, добавляет апельсиновую корочку. Заливает водой. Только холодной. Только кипяченой. Джезва томится в жарком мавританском песке до шелковой кремово-коричневой шапки. 

Мне нужен кофе, чтобы изменить то, что я могу изменить.
И коньяк, чтобы смириться с тем, что я изменить не могу.

Сижу, пью кофе, анализирую. 
В чашке осень, в планах зима, в теле весна, а душе, как всегда, не хватило лета.