Здесь будет интересно!!!

Был у меня школьный друг Славка, разгильдяй и двоечник, по мнению учителей, но как по мне — отличный парень, веселый и озорной выдумщик. На днях ему бы исполнилось 25… В тот год нам стукнуло по 15. Чувствовали мы себя взрослыми и умудренными жизненным опытом. Когда наши сверстники фанатели от компьютерных игр, мы со Славкой в компании таких же одержимых острыми ощущениями проживали те компьютерные игры наяву. 

— Нафига сидеть за компом? — уговаривал меня Славка. — Сколиоз, лишний вес и плохое зрение. Тебе оно надо? 

Родители его были врачами, поэтому названия разных болезней он лихо вворачивал к месту и не к месту. 

Это сейчас я понимаю, что мой друг, скорее всего, был адреналиновым наркоманом и меня тащил за собой в свои безумные приключения. Больше всего манили его поезда. Тогда пошла мода на зацеперов (тех, кто цепляется к поезду за последний вагон или лезет на крышу). Мы к ним примкнули. Смелые до одури и глупые до безумия, но довольные. Но однажды Славка заговорил о метро. 

— Жутковато, — отозвался я. 

Но для него это был вызов: 
— Да брось! Если перегон небольшой, так и испугаться не успеем. 

Я упирался: 
— Как же! А электричество? Ты подумал? Да и тоннели наверняка разные по высоте. Опасно это. 

Славка вроде бы согласился: 
— Ты прав, но на крышу поезда мы и не полезем, а только за последний вагон зацепимся, как обычно. Разве ж я не понимаю? 

О нас потом написали в газете — о том, что двое зацеперов были замечены в тоннеле. Но нас не поймали, прокатились мы благополучно и долго ходили под впечатлением. Представьте: на скорости, в жутком шуме и кромешной темноте нестись вместе с поездом, вцепившись в железный поручень мертвой хваткой… А чувство страха? Нет, оно не охватывает тебя целиком. Оно словно ужом вьется между пальцев, тех самых, которые удерживают тебя у самой границы жизни и смерти, ведь если они подведут, ты переступишь черту, и возврата не будет. Поезд летит, пальцы немеют все сильнее, а ты кричишь, осознавая, что стоишь не на подножке, а на краю бездны, и лишь один шаг, всего один, отделяет тебя от преследующей тьмы, адского шума и грохота… Потом в той же газете написали о двух погибших парнях, которые решили прокатиться на крыше вагонов метро и не учли высоту тоннеля. Страшная смерть. «Вот идиоты», — сказал тогда Славка. 

Через месяц родители отправили меня в деревню на пару недель. Я звал Славку с собой, раньше он не раз ездил, и моя бабуля уже считала его внуком. Но друг отказался, и я уехал один. Больше я Славку живым не видел. Даже толком не узнал, как он погиб. Его родители деталями не делились, а парни во дворе разное рассказывали. Но сходились все в одном: погиб он, забравшись на крышу поезда метро. Нет, не мог Славка так сглупить… 

Я взялся за учебу. Тяга к острым ощущениям не прошла. Поступил на строительно-инженерный и влился в компанию диггеров — кучку энтузиастов, которые исследуют подземные тоннели, городские коммуникации и прочие подобные места. Нас было пятеро, друзьями мы не были, но если спускались вместе, то негласно отвечали друг за друга. Однако интереснее всего мне было с Колькой, он учился на зоолога и диггером стал в поисках какого-то нового вида насекомого или членистоногого мутанта. Словом, хотелось парню научной славы. 

— Зачем тебе это? — удивился я, наблюдая, как Колька старательно упаковывает в рюкзак пару стеклянных банок. 
— Как зачем? Для биоматериала, в смысле, надо же куда-то будет упаковать находку! — объяснял ботан. 
— А крыса-мутант тебе не подойдет? Мы ж видели пару раз огроменные экземпляры! — старательно изображая серьезность, привычно подтрунивал я. 

Колька скривился в ответ: 
— Вадик, что в крысах интересного? Какая разница, какого она размера, если она просто крыса. 

С логикой не поспоришь. 

Колька откопал где-то в архиве планы старых тоннелей метро и горел желанием их изучить. Я о них и раньше слышал от бывалых. Старая ветка имела пару выходов к новым, так что заблудиться было невозможно, и мы пошли вдвоем. Искать долго не пришлось, мы быстро вышли на старые рельсы. Колька шел вдоль стен, присматриваясь к их обитателям, я же откровенно скучал. 

Как вдруг мы услышали шум поезда. 

— Странно, да? — удивился напарник. — Здесь поезда не ходят, а с новых веток их не должно быть слышно. 

Мы еще побродили, спускаясь все ниже. Колька совсем отчаялся, и я предложил вернуться. Сверились с картой и решили пойти в обход. 

— Если идти прямо, то выйдем прямехонько к строящейся станции, — Колька согласно кивнул, и мы двинулись в путь. Опять где-то загрохотал поезд и так близко, словно проехал мимо, даже ветром подуло. Я вздрогнул. 

И тут понял, что Кольки нигде нет. 

— Коля! — заорал я, но мне ответило только эхо. 
— Не ори! Тут я, — раздался ответ сверху. 

Я поднял глаза и увидел, что Колька забрался на какую-то старую балку. 

— Что ты там делаешь? 

Друг кряхтел: 
— Тут что-то шевелилось, я должен увидеть, а-а-а! 

Балка переломилась, и Колька упал вниз. Застонал. 

— Вставай, неженка! — посмеялся я, падать-то было невысоко. 

Но Колька не мог встать. Оказалось, упал он на свои дурацкие банки, одна разбилась, и кусок стекла впился ему в ногу, идти он почти не мог. Я вздохнул, понимая, что мне придется тащить его на себе, благо по карте до выхода было недалеко. 

— Какого черта ты полез туда? — злился я. 

Колька молчал, стиснув зубы. Его фонарик сдох, у нас оставался один, а значит, следовало поторапливаться. По моим подсчетам, на следующем повороте мы должны были выйти на новые рельсы, но, свернув, я замер. Вместо прямой дороги была развилка. Два темных входа в тоннели. 

Мысленно я запаниковал. 

— Что это? — удивился Колька, держась за мое плечо. 
— Не знаю, — признался я. 
— И куда нам? 

Я помог Кольке сесть и открыл карту — без толку: никакой развилки на ней не значилось. 

— Куда пойдем? — спросил я у друга, но ему было все равно. 

Стекло из раны мы вынимать не стали, кровь сочилась медленно, а вот силы таяли быстро, Колька тяжело дышал. 

Выбор предстояло сделать мне. Я отошел на пару шагов в одну сторону, потом в другую. В левом тоннеле мой фонарик замигал и погас. Я потряс его и вдруг увидел белый силуэт. Чуть не обмочился. Поморгал — ничего, вот же бред! Накатила усталость, у нас уже закончилась вода. На секунду закрыл глаза и … услышал голос Славки: «Вадик… Вадька!» Я вздрогнул, повертел головой: Колька сидел с закрытыми глазами, привалившись к стене. 

И тут из одного тоннеля послышался шорох. Я присмотрелся и увидел силуэт, кто-то шел к нам, но ни шагов, ни других звуков не было. Силуэт приближался. Я упал рядом с Колькой, готовый закричать, но сидел молча и смотрел, как силуэт, явно мужской, остановился в левом тоннеле на расстоянии 10 метров и махнул мне. «Может, это человек?» — подумал я и поднялся, сделал пару шагов к нему. Силуэт махнул еще раз, развернулся и пошел в глубину тоннеля, через пару шагов обернулся и снова поманил меня за собой. Я узнал мертвого друга: «Славка! Подожди!» — заорал я и побежал за ним, но никак не мог приблизиться… 

Очнулся я от того, что меня теребил Колька: 
— Ты чего? - он подполз ко мне и испуганно заглядывал мне в глаза. 
— Пойдем в этот! — показал я на левый тоннель. 

Помню, я был спокоен и уверен, что идем мы правильно, ведь Славка плохого мне никогда бы не пожелал. Так и оказалось. Вскоре мы увидели впереди свет и услышали негромкие разговоры. Где-то рядом один за другим ходили поезда. Казалось, что даже платформа станции угадывалась сквозь деревянный забор, который перекрывал вход. 

У забора за импровизированным столом сидели пятеро и играли в кости. Один — узбек или казах, второй — седой, лет 60, третий — средних лет, и двое пацанов не больше 18. Одеты они были в оранжевые жилеты, кроме молодых, на тех были обычные куртки и джинсы, только очень потертые и измазанные. Они нас заметили: 
— О, ребятки, вы откуда? 

Я махнул себе за спину, не вдаваясь в подробности. 

— А! Ясно, диггеры, — говорил тот, что был средних лет, он посмеивался и выглядел душой компании. Остальные помалкивали. 

Парни сидели хмурыми и смотрели на игральный стол, узбек или казах мычал какой-то мотивчик, а седой внимательно смотрел на нас. 

— У вас воды нет? — попросил я. 

Болтун глянул на седого, тот кивнул и дал бутыль с водой. Мы с Колькой утолили жажду. 

— А как нам лучше выйти на станцию отсюда? Нам бы в больницу поскорее. 

Болтун оживился: 
— А что стряслось? 
— На стекло напоролся, — ответил я. 

Седой закряхтел, а болтун тут же подскочил: 
— Давай гляну, я когда-то фельдшером был. 

Он посмотрел на ногу друга, присвистнул. 

И тут подал голос седой: 
— Жить будет! 

Прозвучало это то ли утвердительно, то ли вопросительно, но с болтуна вся живость разом слетела. Он пристально взглянул на седого, тот снова кивнул. 

— Опухла немного, надо холодное приложить, — засуетился болтун и схватился за Колькину ногу. — У меня как раз руки замерзли. 

Колька застонал. Болтун убрал руки, потер ладони: 
— О! Нагрелись. 

Потом сел за стол и пододвинул кости к одному из пацанов, тот молча взял их, потряс и бросил, выпали две двойки. Болтун засмеялся: 
— Вот всегда одинаково. 

Я посмотрел на игральные кости. Обычные, от единицы до девятки. Следующим бросал узбек или казах — две четверки. 

— Хочешь бросить? — предложил мне болтун. 

Я сжал кости в кулаке и … 

— Прямо идите, через 10 метров будет поворот налево, выйдете на станцию, — заговорил седой. 

Болтун укоризненно на него посмотрел. Я подхватил Кольку, но болтун хмыкнул: 
— Он сам дойдет, ему уже лучше. 

Я скептически отнесся к его словам, но Колька и впрямь пошел сам. 

Уходя, я бросил кости на стол, выпали восьмерка и шестерка. Болтун присвистнул, седой засмеялся, остальные будто не заметили. 

— Ого! Класс! — порадовался за меня Колька, схватил кости и бросил, выпали четверка и единица. 

Он загрустил, а болтун прищурился: 
— Ну, бывай, парень! Глядишь, скоро свидимся! 

Колька кивнул, я тоже попрощался. К станции мы вышли, как и сказал седой. В больнице сказали, что с Колькой все в порядке, царапина, да и та почти затянулась. Я не понял, как такое могло быть, ведь сам видел, как глубоко вошло стекло. 

История эта, наверное, забылась бы. Славка ведь мне просто приснился. Я уснул от недостатка кислорода — такое бывает под землей. Тоннелей не было на карте — обычное дело, они просто появились гораздо позже самой карты. Да и обошлось ведь все, если бы не… 

Через полгода затащила меня моя девушка в музей метро. И на одном из стендов я увидел знакомое лицо. Вернее, мне показалось, что на фото был тот самый узбек или казах. Хотя с уверенностью сказать не могу, да и, согласно подписи, погиб он при строительстве метро полвека назад. Но в совпадения я не верю: сначала Славка, потом этот узбек… В общем, закралось у меня одно подозрение, не дававшее покоя. Не сразу, но через десятые руки знакомых я нашел фото двух погибших тогда в метро парнишек-зацеперов. И сомнений не осталось. Это были они — те два парня в потертой и грязной одежде, молчаливые и хмурые, которым в кости выпадали только двойки и единицы. Но кто были седой и болтун? Их я так и не нашел ни среди умерших, ни среди живых… 

Автор - Вадим Головач