Здесь будет интересно!!!

Дед Федот проснулся ранним утром. Ещё даже петухи не прокричали, и за окном было темным-темно. Дед Федот, покряхтывая, повернулся на другой бок, сладко зевнул. "Не спится чегой-то", – констатировал он в уме. И тут вспомнил, что намедни внук Петюня привёз ему из городу подарочек – кофей какой-то неведомый. 

"Ты, дед, его кипяточком залей, потом сахарку подсыпь, любишь сладкое ведь, – наставлял Петюня. – И молочка можешь добавить, парного, от коровы Нюрки-то. Поутру – самый смак кофей этот пить". Дед Федот уж 73 годка прожил на свете, ни про какой кофей досель не слышал и подумал: "Да, коровушка моя Нюрка, знала бы ты, что Петюня брякнул – упала бы в углу сарая и нервно дрыгала бы копытами. Неча молоко парное со всякими кофеями мешать". 

Дед Федот встал с кровати и потопал на кухоньку. "Четыре, три, два..." – отсчитывал он с заговорщическим видом, и когда произнес: "Один!", то облезлая пословица под ним жалобно скрипнула. Дед Федот тихонько хохотнул. Это был ежеутренний ритуал – они с этой половицей каждое утро так приветствовали друг друга. 

В углу завозились собака Фёкла. Её дед Федот подобрал на околице года три назад. Возвращался вечером из лесу с грибами, услыхал – попискивает кто-то под ногами. В потёмках и не всматривался дед Федот, что за неведомая животинка ему попалась. Засунул за пазуху и пошёл до дому. Оказалось, что это собачонка, крошечная совсем, на ладошке помещалась. Сначала дед Федот решил назвать её Фугасом – чтоб имена у них на одну букву начинались. А потом пригляделся – нет у собачонки никакого фугаса. И назвал Фёклой. По секрету – была у него любовь в юности, Фёкла Ильинична. Да только выскочила она в 18 лет замуж за Борьку-сапожника, и умотали они жить в какую-то другую деревню. А дед Федот попечалился немного и новую любовь нашёл – Аглаю Семёновну. Уж пятьдесят лет и четыре года живут вместе душа в душу. 

Дед Федот поворочал угли в печке и закипятил чайник. Чайник был маленький, пузатенький, "небесно-голубой", как ласково повторяла Аглая Семёновна. "Вот что за народ эти бабы, – поражался дед Федот, – всегда всё усложняют. Синий – он и есть синий, а они придумывают названия лишние". Потянувшись через стол, дед Федот поправил косо висящий на стене календарь. "21 июня, воскресенье" – значилось на нём. Дед Федот, недоверчиво прищурившись, насыпал в кружку кофей – коричневую пыль – и налил кипяток. 

И в этот момент произошло что-то необъяснимое... По кухоньке поплыл крепкий аромат кофея. Был он невероятно приятным, тёплым, волнующим. Дед Федот аж оторопел. Да на кофей этот ни трёх ложек сахару не жалко, ни молока парного! Из красной фаянсовой кружки со сколом на ручке веяло на деда Федота чем-то родным, связанным с далеким детством и радостями его незамысловатыми... Вспоминал он, попивая кофей глоточками мелкими, дом отчий, пироги материны по воскресеньям – с яблочками наливными, с грушами, светящимися на солнце золотом. И как рыбу удили на речке с братьями старшими, и как в лес ходили за малиной сладкой, и как он мастерил из щепочек мебель для куколки сестрицыной... 

Фёкла тем временем сползла со старого мягкого одеяла, на котором спала, и поковыляла на своих кривеньких коротких лапках к входной двери. Дед Федот нехотя отставил кружку, где уже не осталось ни капли волшебного напитка, захватил спички с папиросой и пошёл открывать дверь. 

Они вместе вышли во двор. Тёмная приземистая собачонка и добродушный увалень дед Федот, весь седой, млеющий от необычного вкуса кофея. Предаваясь своим тёплым воспоминаниям о детстве, он и не заметил, что солнце уже встало и вовсю заливает пряно-жёлтым светом окрестности. А первое, что увидела Фёкла – это снег, неожиданно выпавший ночью. Если б она умела, то взвизгнула бы по-человечьи от восторга! Она скатилась с крыльца и помчалась топтаться по рыхлому снежку, проваливаясь в него толстыми лапками, пробуя его на вкус своим бархатисто-розовым язычком. 

Дед Федот, прислонившись спиной к двери, блаженно дымил папироской. "Вот и октябрь заканчивается, – думал он, – вот и первый снежок выпал. А у нас всё на календаре 21 июня 1992 года значится. Петюня в этот день родился, внук наш с Аглаей единственный. Вырос малец-то, редко приезжает в деревню родную. Но это пока... А как стукнет ему годков 35-40, как высосет из него город пыльный все соки, так и вернётся Петюня в эти места, душой отдыхать. Петром Сергеичем будет уж к тому времени". 

На улице было немноголюдно. Кто-то шёл за свежим горячим хлебом, кто-то кормил скотину, позвякивая вёдрами. 

А дед Федот курил папироску, и в уголках его рта лучилась улыбка. 

Фёкла носилась по двору, и снег разлетался от неё во все стороны. 

Аглая Семёновна, сквозь сон почуяв аромат кофея, проснулась с твёрдым намерением испечь целую стопку пышных ноздреватых блинов. Надо будет попросить деда Федота, чтоб слазил в погреб да достал трехлитровую банку вареньица клубничного. И Фёклушке блинчик перепадет, она их только так уплетает. Будет у них сегодня пир горой! 

Ксения Шустрова