Здесь будет интересно!!!

Мороженое может быть любым. Это мое собственное изобретение, личное открытие и все такое. Даже патент есть в рамочке. Могу делать мороженое со вкусом чего угодно.

Когда у меня впервые получилось, я был окрылен, я понимал, что смогу сделать людей хоть капельку, хоть ненадолго, но счастливее. Мой «Универсальный Всевкусный Генератор Мороженого» блистал хромом и так и звал продегустировать.

И знаете, за все эти годы он принес мне только немного денег — и большое разочарование в людях. Когда я говорю, что вкус может быть абсолютно любым — они сначала улыбаются, потом неуверенно пожимают плечами, а потом заказывают какую-то банальность типа «клубники со сливками» или «ананасов в шампанском».

Ладно, есть гурманы, есть. Кто-то заказывает мороженое со вкусом овощей, кто-то — мяса... Редко. Куда чаще фантазия не идет дальше алкогольных напитков. Есть еще те, кто считает дико остроумным заказать мороженое со вкусом экскрементов. Такие шутники являются примерно раз в месяц. Эти надоели больше всего.

Он пришел в один из летних дней, когда от жары и безветрия чувствуешь себя усталым с самого утра. Когда, кажется, сама природа устает — лениво поникают листья на деревьях, пыль на дороге злится от необходимости подниматься в след каждой машине, даже теням лень падать — и они лежат, свернувшись у самых ног.

Он был стар. Очень стар. Девяносто? Сто? Сто двадцать? Казалось, он разваливался на ходу.

Несмотря на жару, он был одет в длинный плащ. Он сел за стойку рядом с уже изрядно потускневшим генератором мороженого — и спросил, действительно ли он может все, как пишут в рекламе. Я подтвердил. Про себя загадал — если закажет не «клубничное, как в детстве» — день будет особенным. Он усмехнулся: «А можете сделать мороженое со вкусом новой кожи? Только не жесткой, а такой нежной, как для детских ботиночек?»

Наконец-то! Это, кажется, был тот самый посетитель, о котором я мечтал все эти годы. Генератор засветился всеми лампочками, звякнул — и в чашку выпал небольшой чуть сероватый шарик.

— Да, это оно, — закивал старик, аккуратно сняв ложечкой с шарика тонкую стружку и отправив ее в рот, — тот самый вкус. Когда мне было года два, мама купила мне новые ботинки — и отвезла к фотографу. Совершенно не помню съемок, а вот вкус новых ботинок - запомнил. А теперь - вкус древесины, старой, сухой, с небольшой примесью лака.

Смакуя коричневый шарик, он пояснил:

— Угол стола моего отца. Я наблюдал, как он работает — и водил зубами по задней кромке стола. Хороший вкус. Теплый и домашний. А теперь, если можно, вкус свежей травы.

Зеленый шарик он положил в рот целиком - и ждал, пока тот растает.

— Это мы ехали на машине отца куда-то далеко, увидели красивый луг. Вышли, долго бежали, а потом лежали в траве — и смотрели в небо. И грызли травинки. А теперь снова дерево, но другое. Подешевле, потверже и с капелькой чернил.

Это — ручка-самописка. Учеба давалась мне нелегко — не хватало усидчивости. Сколько ручек я сгрыз до полной непригодности. А теперь — сложный вкус. Земля и медные провода. Это вкус войны, мой мальчик. Я связист — а кусачки не всегда были под рукой. Да и скручивать провода покрепче удобнее зубами.

Старик попробовал бурый шарик — и отложил ложку.

— Не то. Как-то очень мирно. Добавь-ка ты туда немного вкуса плохого спирта, нечищеных зубов, крови - у меня все время трескались губы, сырости, плесени, может — но чуть-чуть... И... Вот твоей машине можно объяснить, что такое вкус страха?

Я посмотрел на старика с огромным уважением — это был главный секрет моего изобретения: оно могло передавать вкусы не только вещей, но и чувств.

Старик попробовал и покивал. Видно было, что ему не больно-то по вкусу, но он доел шарик до конца.

— А теперь... Пожалуй, кола, зубной порошок, скверная тушенка, листья, пыль, оружейная смазка, поцелуи, слезы и счастье. Сможешь? Смешай тщательно, сынок — это вкус победы.

Этот шарик старик долго смаковал, а когда закончил - его глаза заблестели молодо.

— Теперь шерсть, из которой вяжут шарфы, мороз, помада, клубничная жевательная резинка и дешевые сигареты. Это наш с женой первый поцелуй.

Он ел жадно, как изголодавшийся, облизал чашку, потом долго сосал ложечку.

— Оно. Теперь колбаски, да пожирнее, пиво, поцелуи... Наш медовый месяц в Германии.

Старик полностью ушел в себя. Только делал заказы, сопровождая их короткими комментариями.

— Молоко, детская присыпка, нежные волоски, страх, радость. Это я первый раз поцеловал нашу дочь.

— Кофе без сахара, бумажная пыль, пластмассовая ручка. Решил все-таки закончить институт.

— Бумажная пыль, тушь, смазка, кофе, папиросы. Я инженер на заводе.

— Чай с лимоном, запах креозота, водка, жареная курица. Командировки.

— Чай, бумага, скука, сигареты с фильтром. Перешел на руководящую работу.

— Валерианка, шампанское, какие-то салаты, слезы. Свадьба дочери.

— Теперь еще раз молоко, присыпку, волосики. Внучка...

Старик надолго замолчал, глядя куда-то перед собой.

— Лекарства, рвота, поцелуй, страх. Когда жена тяжело заболела.

Он все никак не мог приступить к следующему заказу. Потом прошептал:

— Хозяйственное мыло, дешевая пудра, слезы, корвалол, водка, горе, запах земли. Последний поцелуй.

Он заплакал:

— Знаешь, мальчик, а дальше в моей жизни не было никаких вкусов. Вообще. И еда — не еда, и чай — не чай... Я и курить тогда бросил — чувствовать перестал. Вот сейчас впервые что-то ощутил... Хотя... Знаешь, были у нас с женой в молодости любимые конфетки. Дешевые такие, без обертки продавались. С повидлом. Ты молодой, вряд ли помнишь... А я и объяснить не смогу.

Я посмотрел на генератор. Он должен был, просто обязан был справиться. Я не знаю, умел ли он читать мысли — по идее, должен был... Он долго гудел, мигал лампочками, потом выдал розовый шарик.
Старик опасливо попробовал. Тихо прошептал «Оно» — и заплакал.

Светлана Орлова