Здесь будет интересно!!!

В деревне великого добра несколько дней лил дождь. Милю, который собака, запугавший всю округу своим некамарадским нравом, дождей и ветров боится до обморока. Точнее до истерики. При падении первой же капли дождя на крышу нашего дома, Милю начинает выть и метаться: ужас, ужас! дождь, дождь! Видимо его генетическая ханаанская память с дождями не дружит. Должно быть милюны прародители с Ноем в ковчеге плыли, так и отложилось: если дождь, то ори и беги. Вот он орет и бегёт прочь из дому, не иначе ковчег ищет. Ноев. Не обнаружив на захрадке ковчега, этот Милю, который собака, печально ложится под проливным дождем и мокнет там часами, ломая мне сердце.

Жить с поломатым сердцем мне сложно, поэтому я сплясала танец вприсядку, пытаясь уговарить этого имеющего предков плывших с Ноем, перейти хотя бы на террасу, где есть крыша. Сначала уговариваю. Потом ору: скотина такая, ну-ка быстро под крышу или в дом! Скотина не поддается ни уговорам, ни угрозам и продолжает мокнуть. Тогда я зову Изю, который муж и отец, и танец «уговори собаку не мокнуть» мы исполняем вдвоем. Позже к уговорам присоединяется Гиря, который запретил называть его этим детским домашним именем. Запретивший называть его детским именем даже жертвует шкурой какого-то барана, несколько лет служившей прикроватным ковриком в его комнате, расстилает ее на террасе, как красную дорожку для дорогого гостя. Ожидающее ноевого ковчега животное, которое Милю, от шкуры какого-то барана отказывается, даже ухом не поведя.

- ну и дурак, - говорит тот, кого нельзя называть детским именем.

- да, - соглашается с ним его отец, который Изя.

- вы что бросите бедную собаку мокнуть?! - возмущаюсь я.

- это не собака, это ишак, - отрезает Изя, который муж и отец.

Нууу, судя по тому насколько упряма этот собака, Ной запросто мог бы принять его за ишака, соглашусь. Но у меня чувство ответственности и поломатое сердце. Поэтому я прилегла на шкуру какого-то барана и стала ласково звать Милю присоединиться ко мне.

- смотри как мягко тут, как тепло, не мокро. такая хорошая шкура, посмотри же, как удобно!

- май гад! - закатил глаза Гиря. (ой, опять забыла, что нельзя так называть).

- натул, ты ку-ку? - спросил Изя и добавил: вставай быстро!

Наверное я тоже чуть-чуть ишак, поэтому еще повалялась на шкуре какого-то барана в надежде спасти собаку от полного вымокания. Собака, которая явно ишак не чуть-чуть, а много, плюя на мои чувство ответственности и поломатое сердце, предпочла не спасаться и упорно продолжила мокнуть насквозь.

- тьфу на тебя! тьфу! - сказала я этому ишаку, который собака, и собрав в кулак поломатое сердце ушла в дом.

Попыталась жить игнорируя позывы поломатого сердца связать собаку и насильно приклеить к шкуре какого-то барана, раз уж в дом, по крыше которого бьют капли дождя, не затащить. В общем старалась жить не смотря в окно. А что мне в него смотреть, за мной никакой ноев ковчег точно не приплывет.

- смотри, смотри, - вдруг тихо сказал Изя, который муж и отец. И ткнул пальцем в сторону окна.

За окном на шкуре какого-то барана лежал печальный, мокрый насквозь Милю. Но лежал он к окну жопой, явно понимая, что если ноев ковчег и приплывет, то точно не с нашей стороны.

ПыСы фото несчастной собаки, которое Милю, под дождиной в первом комменте

ПыСы 2 кошку забыла упомянуть сегодня! но это потому, что она как всегда презрительно плювать хотела на всёх, а особенно Милю, жеваным фикусом.

Наталья Энюнлю