Здесь будет интересно!!!

мСанаторий для нечисти, или Нестандартная практика доктора Ворчалина

Часть 1. Направление в никуда
Трудовая книжка Петра Ильича Ворчалина шлёпнулась на стол главврача городской поликлиники №7 с глухим стуком, напоминающим звук падения последнего гвоздя в крышку гроба карьеры.

— Что значит "перевод в сельскую местность"? — Пётр Ильич навис над столом начальства, как грозовая туча над пикником выпускников. — Я тридцать лет лечил городские желудки! У меня до пенсии два года!

Главврач Кировская Зоя Андреевна, женщина с лицом, напоминающим засушенную хурму, и характером атакующей кобры, посмотрела на него поверх очков, как на просроченный йогурт.

— Петенька, милый, — её голос источал фальшивую сладость, как диабетическая конфета. — Твоя репутация "доктора-правдоруба" привела к тому, что половина пациентов требует другого врача. Тебе сказали "синдром раздражённого кишечника", а ты поставил диагноз "хроническое нытьё на почве лени".

Петр Ильич насупился. Подумаешь, правду сказал заместителю мэра. Не может у человека быть непереносимости йогурта, омлета и рабочего графика одновременно!

— И куда меня? В какую дыру?

— Санаторий "Лесная Тишь". Село Кикиморино, от райцентра два часа на перекладных, потом пешком в гору. Климат целебный, контингент... специфический. Но! — она подняла палец, унизанный перстнями, как новогодняя ёлка игрушками. — Зарплата вдвое, служебный дом с участком и полная свобода действий. Главврачом будешь.

Через три дня Пётр Ильич трясся в автобусе, напоминавшем консервную банку на колёсах, и мрачно смотрел в окно. Последний пассажир кроме него вышел ещё час назад. Водитель, мужчина с лицом, будто вырезанным из дерева грубым ножом, иногда бросал на него загадочные взгляды через зеркало заднего вида.

— Приехали, док. Автобус не пройдет. Дальше пёхом, — он остановился у развилки с покосившимся указателем. — Вона тропка на Кикиморино. Аккурат к ужину дойдёте.

Пётр Ильич вздохнул, взвалил на плечо потёртый чемодан и зашагал вверх по тропинке, которая извивалась среди вековых сосен как змея с похмелья. Солнце клонилось к закату, окрашивая верхушки деревьев в цвет расплавленного золота. Где-то в чаще странно ухал филин — точь-в-точь как смеющийся старик.

Санаторий "Лесная Тишь" вынырнул из-за поворота внезапно — трёхэтажное здание из тёмного камня, похожее на сказочный замок, спроектированный архитектором с тяжёлым похмельем. Окна горели тёплым светом, а над крышей вился дымок, пахнущий... лягушками и болотными травами?
У входа его встретила женщина неопределённого возраста в белом халате, надетом поверх чего-то зелёного и блестящего. Её волосы торчали во все стороны, как после удара током, а улыбка была шире, чем у голодного крокодила при виде туриста.

— Пётр Ильич! Наконец-то! Я Марья Кикиморовна, старшая медсестра. Мы вас заждались! Персонал весь в сборе, пациенты требуют приёма, а у Водяныча опять радикулит обострился — русалки ему на спину баночки ставили, да не помогло!

— Какие русалки? — Пётр Ильич решил, что ослышался. — Какой Водяныч?

Марья Кикиморовна подмигнула ему, как старому знакомому:

— Всё узнаете, всё увидите. Пойдёмте, представлю вас коллективу и поужинаете. У нас сегодня грибной суп из подберёзовиков, которые сам Леший собирал, и пирожки с начинкой-сюрприз от Бабы Яги. Она у нас диетсестрой работает, знаете ли.

Пётр Ильич ощутил, как реальность трещит по швам, будто перезрелый арбуз. В голове промелькнула мысль, что его разыгрывают, снимают скрытой камерой для какого-нибудь дурацкого шоу "Подстава для врача". Но потом он увидел то, что навсегда изменило его представление о пациентах и медицине.

В просторной столовой за длинным столом сидели... существа. Домовой в миниатюрном халате чинно пил чай из напёрстка. Седобородый водяной с влажно блестящей кожей прикладывал к пояснице горячую грелку. Огненно-рыжая баба в чёрном платье помешивала что-то в котелке, бормоча под нос рецепт. А в углу на насесте дремал... настоящий Змей Горыныч? То есть, маленький, размером с бульдога, но трёхголовый и чешуйчатый!

— Добро пожаловать в "Лесную Тишь", Пётр Ильич! — торжественно объявила Марья Кикиморовна. — Единственный в стране санаторий для измученной городской цивилизацией нечисти!

Пётр Ильич нервно хихикнул, потом засмеялся, а затем рухнул в обморок — впервые за тридцать лет врачебной практики.

Часть 2. Исцеление исцеляющих
Очнулся Пётр Ильич от того, что кто-то смачно похлопывал его по щекам. Открыв глаза, он увидел перед собой сморщенное лицо старушки с крючковатым носом и глазами, в которых плясали озорные огоньки.

— Живой, касатик! — обрадовалась старушка. — Я Яга Костяновна, диетсестра и физиотерапевт. По совместительству — травница и костоправ. Чаёк мой испей, травяной, успокоительный.

Пётр Ильич послушно глотнул из подсунутой кружки. Чай пах мятой, шалфеем и... куриными лапками?

— Это всё... настоящее? — прохрипел он. — Вы все... настоящие?

— А то! — фыркнула Яга Костяновна. — Думаешь, мы персонажи сказок? Это сказки о нас написаны, а не мы из сказок вылезли. Просто раньше мы по лесам-болотам жили, а теперь вот... урбанизация, глобализация, оптимизация. Деваться некуда! Пришлось интегрироваться.

К утру Пётр Ильич уже более-менее освоился. Он узнал, что санаторий "Лесная Тишь" существует уже больше ста лет, официально числясь как "закрытое учреждение для реабилитации представителей культурного наследия". Финансирование идёт напрямую от Министерства неизвестных дел через секретный фонд "Берендеево царство".
— Чем же вы все болеете? — спросил он, просматривая пухлые истории болезни в кабинете главврача (своём кабинете, как ему всё ещё не верилось).

— Современность на нас плохо влияет, — пояснил Домовой Кузьмич, маленький бородатый человечек в вязаной жилетке. — У меня вот аллергия на пластиковые окна и ламинат. А от смартфонов мигрень жуткая! Раньше семья собиралась у печки, байки травила, а теперь каждый в своём гаджете. Тоска!

— А у меня экология никудышная, — вздохнул Водяной Омутович, зеленоватый старик с перепонками между пальцев. — В моей речке теперь сточные воды да мусор. Жабры заложило так, что не продохнуть. Радикулит замучил — холодно зимой, льда меньше. Глобальное потепление, чтоб его!

Леший Боровик жаловался на вырубку лесов и нарушение биоритмов из-за световых загрязнений. У Кикиморы Болотной развилась клаустрофобия — осушили её трясину, построили коттеджный посёлок. Даже у Змея Горыныча обнаружились проблемы — изжога от современной пищи, богатой консервантами, и астма всех трёх голов из-за смога.

— И что мне с вами делать? — растерянно спросил Пётр Ильич. — Я всю жизнь людей лечил, а не... вас.

— А чем мы хуже? — обиделась Баба Яга. — Тело, душа, энергетический баланс — всё как у людей, только комплектация другая!

Пётр Ильич задумался, почесал лысеющую макушку и вдруг расхохотался. Первый раз за много лет он почувствовал настоящий профессиональный интерес и азарт.

— Ну вот что, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Будем лечить. Комплексно, инновационно и с полной отдачей!

***

Через полгода санаторий "Лесная Тишь" было не узнать. Пётр Ильич полностью пересмотрел подход к лечению мифологических существ.

Для Лешего разработали специальный режим фототерапии, имитирующий естественное освещение леса. Водяному оборудовали бассейн с родниковой водой и системой природных фильтров. Кикиморе создали террариум с настоящим микроболотом.

Домовому прописали цифровой детокс и арт-терапию — он увлёкся плетением лаптей для кукол и повеселел. Змея Горыныча посадили на диету из органических продуктов и организовали дыхательную гимнастику на свежем воздухе.

Баба Яга стала активно помогать в лечении — её травяные сборы, скомбинированные с современными медикаментами по схемам Петра Ильича, давали потрясающие результаты.

— Петруша, золотце, — сказала как-то Яга Костяновна, накрывая на стол к ужину, — а ведь ты сам-то тоже исцелился у нас.

— В каком смысле? — удивился Пётр Ильич, поправляя очки.

— А в таком, что когда приехал — был как сухарь чёрствый. Колючий, злой, в себе замкнутый. А теперь гляди — улыбаешься, шутишь, идеи фонтаном бьют. Даже помолодел, будто годков десять скинул!

Пётр Ильич хмыкнул, но возражать не стал. Действительно, давление нормализовалось, бессонница отступила, а в голове появилась ясность, которой не было со студенческих лет.

Вечером того же дня на крыльцо санатория подъехал шикарный внедорожник. Из него вышел холёный мужчина в дорогом костюме — тот самый заместитель мэра, которому Пётр Ильич когда-то поставил "диагноз лени".

— Ворчалин? Ты?! — изумился чиновник, разглядев главврача. — Живой, здоровый! А мне Кировская сказала, что тебя сюда сослали... в общем, я думал, ты тут...

— Сгину в пучине народной медицины? — ухмыльнулся Пётр Ильич. — Как видишь, процветаю. А тебя каким ветром?

— Да вот, — замялся заместитель мэра, — замучили эти... непереносимости. Кировская по блату направление выписала. Говорит, тут какие-то уникальные методики, травы особые...

В этот момент из-за угла вышел Водяной Омутович с бадминтонной ракеткой (часть новой программы реабилитации), а над крышей санатория пролетел маленький Змей Горыныч, выполняя дыхательные упражнения (все три головы синхронно пускали колечки дыма).
Заместитель мэра побледнел, схватился за сердце и сполз по капоту своей машины.

— Познакомься, — невозмутимо сказал Пётр Ильич, помогая чиновнику подняться. — Это наши... пациенты с особыми потребностями. Не волнуйся, у нас тут все свои. И для тебя место найдётся.

— Это что, галлюцинации? — прошептал заместитель мэра. — Белочка?

— Нет, дорогой, — ласково улыбнулся Пётр Ильич. — Это санаторий "Лесная Тишь". Здесь лечат всех — и людей, и нелюдей. От всего — даже от хронического нытья на почве лени.

Вечером Пётр Ильич сидел на веранде своего служебного дома и пил чай с Ягой Костяновной. В тёплом воздухе кружились светлячки, сверчки исполняли свою вечернюю симфонию, а где-то вдалеке мелодично журчал ручей.

— Знаешь, Костяновна, — задумчиво произнёс Пётр Ильич, — а ведь я впервые за много лет чувствую себя на своём месте. Смешно, да? Всю жизнь лечил людей от человеческих болезней, а счастье нашёл, исцеляя нечисть от... "человечности".

Яга понимающе кивнула и подлила ему чаю с ароматными травами и капелькой болотной росы. До пенсии Петра Ильича оставалось полтора года, но он уже твёрдо решил, что ни за что не покинет "Лесную Тишь" — место, где сказка лечила реальность, а реальность возвращала к жизни сказку.